Глава 4
1. и 1., прод.
2.
читать дальшеСкандал в семье Даника инициировать не собиралась: естественным образом она решила, что трусливый солдат Михаил рассказал кое-что о ней своей девке.
Она услышала мелодию телефона, лежащего на столе, подошла и взглянула на экран. Лёгок на помине.
- Ну здравствуй, рыцарь хренов. Помнишь меня?
- А, это вы. Где Соня?
- Не поверишь. Только что ушла с очередным… ммм… мужским типажом, покинула этот убогий дом, когда будет, никто не знает…
- Верните, пожалуйста, телефон Соне. Прямо сейчас.
«Фигушки, солдат». Даника изобразила звук поцелуя в трубку и дала отбой.
***
Ещё доля секунды, и слова о несуществовании вполне бы осуществились. Как Эгле преодолела ледяное бездорожье левого Поля Возможностей, как вышла на проезжую часть, где на неё теперь мчался автомобиль, никто не узнает, потому что никто из прохожих не обращал внимания на неё, потерянную, а самой ей было всё равно.
А теперь вспомним, что на этом участке дороги с двух сторон располагаются, по длинной диагонали, автобусные остановки. Эгле идёт между ними и практически приговорена к гибели, но кто-то, сильно разгоняясь, сбивает её собой с пути транспорта, а потом, не оставляя себе ни секунды на замешательство после жёсткого падения на асфальт, поднимает на руки, чтобы перебежать мимо очередного мчащегося автомобиля оставшуюся часть дороги.
И вот они лежат лицом к лицу на склоне оврага по другую сторону, куда с разбега соскользнули. Теперь Мартын вполне понимает, что же заставило его повздорить с тренером, уйти раньше и решить заехать за Эгле к Соньке. Эгле притянула его взгляд, едва он покинул автобус. Мартын пока не может отдышаться и сказать что-нибудь вразумительное, так как в мыслях ежесекундно падает в пучину альтернативных событий: что если бы он сел на следующий? А если бы его автобус ехал чуть медленней?
- Ну всё уже, уже всё, мы же бессмертные! – шепчет он потом невпопад, не понимая, что абсолютно все обстоятельства последней минуты прошли мимо сознания Эгле. Не понимая, что она пока его не узнаёт. Она же, чувствуя, что кто-то рядом, тщетно пытается скрыть своё отчаянное, беспозвоночное, неприличное состояние: весь мир расплылся, хотя слёз нет, царапает собранным в горсть рассыпчатым, леденистым снегом лицо. Это сродни началу падения в пропасть: то, что она всю жизнь подозревала, внезапно стало подтверждаться.
- Это ты?! – изумлённо спрашивает она, мгновенно оценив красоту цепочки случайностей, когда зрение немного прояснилось и слух вернулся, - Ты ударился, когда… Больно?
Он улыбается, убирая этот колючий снег с её лица, вынимая оставшиеся льдинки из ладоней.
- Завтра мы поедем не в заповедник. Завтра мы едем к тебе на дачу, - сказала Эгле.
В сугробе становится холодно. Над ними нависает сосулистое дерево с чёрными ветвями.
______________________________________________
Через два дня, когда началась новая рабочая неделя, Мартын явился в школу, мучимый неимоверно отягощённым, суровым любопытством. А вот и Соня, возникшая из гардероба. Вся, фу ты, в чёрном – джинсы и свитер под горло, ботинки какие-то высокие с жутко толстой рифлёной подошвой. Рюкзак вместо обычной сумки со звенячими подвесками. Чёрные волосы затянуты в гладкий хвост.
«А ты уверена, что в школу собиралась?»
«А ты ничего не упустила, а?»
Мартын разглядывал её, как новое, неизвестное науке животное, со всей свежестью впечатлений.
«Интересно, когда она на самом деле очешуела?»
У Сони тягуче-высокомерное выражение лица, веки как бы падают от усталости - в сочетании с её полудетской миловидностью одновременно убийственно-притягательно и мерзостно. Она никому не ответила на приветствия, пробираясь к уединённому подоконнику, где уткнулась в заоконный вид. Странно, Мартыну никогда раньше не бросалось в глаза, какая она миниатюрная… столь насмешливо-гибко просочилась сквозь толпу простых смертных, как будто не хотела о них запачкаться!
Очевидно, на эту «змеиную грацию» в своё время Михаил и повёлся, простой человек. Жалко его, но авось разберётся.
Наконец, преодолевая брезгливость, Мартын догнал её.
- Это самое. Во-первых, ты для нас умерла.
Соня, нагло и спокойно глядя в ненавидящие её глаза, слегка склонила голову, целиком и полностью соглашаясь с вердиктом.
- Она заболела. Я думаю, тебе это понравится. Каждому своя радость.
Сощурилась – показалось Мартыну или нет, что глаза у неё при этом сильно потемнели? – и отвернулась.
Тут Мартын и перестал размышлять - взбесился.
- Тогда прибери свою утварь! – вынул предмет из кармана и грубо припечатал к подоконнику. После чего развернулся и, ссутулясь, нервным шагом направился, куда ему и вовсе не было нужно.
В руке Сони оказалась какая-то картинка. Соня непонимающе поднесла её к лицу, чтобы разглядеть, и увидела внутри фигурной рамки шевелящегося в тумане слизнеподобного уродца, кривляющегося, протягивающего к ней тоненькие лапки. Сонино показное спокойствие разлетелось вдребезги: она заорала на весь коридор, отшвыривая неведомую пакость, и прижалась к стене.
Подбежавшие на крик люди увидели на полу всего лишь многажды треснувшее девчачье зеркальце – то, которое Соня забыла на химии.
3.