Глава 33
1.
2.
читать дальшеКорней стоял, пил эти незнакомые горы. Такое могли даровать после смерти, вслед за Тивой прощая его, духи небес. Он точно знал, что возвращаться в лес ему не обязательно – никто не держал за жилу воли изнутри.
_________________
Порталы бывают разные, и раскрываются они разными способами. Есть такие, что не раскроются никогда и не перед кем, но они и не нужны.
«Я стою в центре множества концентрических кругов, на которых нанесены деления – шкалы разных метрических систем. Круги обозначают множества параллельных миров. Они с разной скоростью и в разных плоскостях вращаются вокруг меня. Когда я делаю шаг вперёд, то попадаю на деление, которое передо мной в данный момент. Это дверь в следующую возможность. Или может, шагаю через два мира или больше, когда деления ближних кругов совпадают. Некоторые круги невидимы, некоторые проскальзывают мимо меня - это их природа. Но так же бесконечное количество миров встанет должно оказаться ровно на той позиции, что нужна мне. Если сумею этот момент поймать. Должен. Потому что мне ничего больше не надо.»
Он шёл по лабиринту раковины, пробираясь сквозь раскрошившиеся перегородки между витками, пока не взобрался на её крышу. Над ним раскрылся чёрный купол. Внизу, за пределами спирали, размытое зелёное. Поверхность раковины отчасти проецировала её внутренний лабиринт. Задуманная природой как обычная спираль брюхоногих, эта раковина вдоволь наискривлялась под воздействием мутаций. Моллюск внутри умер когда-то от предела накопленных ошибок.
Маг прошёлся по крыше, отслеживая завитки. Завихрение траектории вводило его в транс. Здесь абсолютная тишина. Ничто не может вторгнуться в его сознание и оставить там ненужный сейчас след, сбить с поиска. Он намерен найти, и найдёт только то, что ищет.
Дуга, поворот, петля, фрагмент не на своём месте, поворот назад, штамповый повтор рисунка. Он перешёл на бег, ноги сами читали все выпуклости и звёздчатые, как от падения метеоритов, выбоины в конхиолине. Пестрота поверхности раковины от пристального взгляда меняется на негатив и становится идентичной карте галактики.
Надо её запомнить и определить, какая это галактика, а в ней, а в ней, в галактике, есть место, где прямо сейчас, в этом миллионолетии, что равносильно реальному времени, есть пульсирующий комок, что светится и не уносится космическими вихрями, его легко отследить и запомнить, он готов показать к себе дорогу. Это он, пульсирующий мир, подсказал ему, где находится, а может, маг дал ему знать, где сам он – обитатель того мира - находится теперь; совсем не важно, как правильно объяснить, когда настолько совпадают намерения! Его, мир, его мир нельзя не найти, и нет никакого сопротивления. И нет подозрения, что воля, повернувшая две точки в бесконечности так, чтобы они распознали друг друга – воля чужая и чуждая… не придётся повторять попытку. Интуитивный поиск предполагает дать только то, что ищущему действительно необходимо. Но полученное надо использовать немедленно: миры двигаются быстро, информация во-вот станет ложной. Под ногами всё возвращается в бело-серо-бурое, с потёртостями до перламутра. И вся вершинка гигантской раковины становится улыбкой.
Сдержаться нет никакой возможности: улыбается в ответ. Становится спиной к краю, раскидывает руки и свободно падает в зелёное.
На последнем сохранившемся в лесу клочке ярко-зелёного и даже не потерявшего во время пожара влагу мха маг скорчился над совсем невзрачной, старой, растрескавшейся раковинкой улитки, единственной в своём роде. Их, улиток, жило здесь много когда-то, но стать картой досталось только одной на миллион миров. Надо оторваться от созерцания, перестать бояться, что запомнил всё верно - надо встать и идти. Пересиливая ликование, растирает раковину пальцами в пылевую труху.
Была ночь, он вступил в бой с белыми платками, став кем-то вроде них, прогнал одних, растворил других; вот он, уже полностью потеряв ту волну и ту силу, понял, что единственный, кто может дать ему импульс для самого главного – это сама Соня, и в отчаянии жажды придумал-открыл, как проникнуть в её сон, едва не сгорев от своей дерзости, а когда выдержал и это, получив заодно простое, ясное понимание, как открыть портал, пока не любой, а тот, чтобы найти Корнея, он смог угадать единственную фразу, что отключила этого Корнея от воли Ведьмы (Бабушки… Чудовища). Он, который не понимал и не будет никогда понимать движители разных людей, как-то разгадал, что было нужно Корнею больше всего. Наверное, это удача, сложившаяся из неделимых остатков предыдущих неудач. Даже безумие кладбищенской полной луны почти не затронуло его на этот раз. И вот четвёртое, может (если не иллюзия всё), из всех дел величайшее. Но если не будет пятого дела прямо сейчас, всё зря.
Корней стоял над ним, не указывая на себя никакими лишними звуками, и, наверное, давно.
Только его не хватало, зачем он вернулся, зачем смотрит на меня?! "А ведь он, если я правильно понял, это человек... тоже бывший в рабстве у Бабушки."
Именно. Если Соня просила о нём, если они все раньше не прогнали этого человека, а разрешили идти рядом, как же Стас сам не догадался, что следует принимать его во внимание? Смотрел, как Корней строил плот, как обращаются к нему, но увидел только сейчас. Верно, Корнею тоже надо вернуться. Туда же, куда и Соне. Странно это понимать. "Ты знаешь, как он жил?"
Без сомнения, его точно так же следует отныне охранять. Расширить сознательно круг ответственности, чтобы поместился туда и он... чего он ждёт сейчас? Боится, что Бабушка снова придёт за ним? Закономерно.
Но Корней не заискивал. Спокойно и хмуро ждал, пока маг обратит на него внимание.
- Где они есть? Они в э-том горы?
Какой требовательный голос.
Да. Верно. Освободить Корнея было только полдела. Если знаешь, куда идти, ты, то откуда знать ему в незнакомом месте?
- Здесь, - ответил Стас, не поднимая щеки от мохового покрова, - Вниз и через воду. Там скала, в ней пещера.
Корней шагнул было прочь, но передумал.
- Быть... был пожар, так есть. Они живые?
На излёте сил и интереса к обстановке Стас объяснил Корнею, что – «был пожар, они убегали». Вспомнил, что где-то есть брошенные вещи: мешок с хлебом, нож.
Корней отправился на поиски, благословляя боль в спине, ногах и остальном. Хлеб нашёл по запаху сквозь запах гари. В лесу был не просто пожар. На ноже Мартына остались, вплавленные местами в полотно, странные узоры: вроде изморози. Из стали был противоестественно выгрызен полукруг с ладонь шириной. Из кустарника рядом Корней достал странное нечто, сплетённое из верёвки. Долго думал, но порешил, что должен прихватить и это тоже.
Принёс находки колдуну. Колдун указал и другое место, выше леса, где склон горы явился Корнею как откровение; там были спрятаны две котомки и ещё зелёный ботиночек Тиыйэйкливаниаль, объекты совершенно знакомые.
___________________________________
"Я ненавижу рабство. И Соня это тоже ненавидит."
John Doan - Wake Waiting For The Dawn
3.