Глава 12
начало
окончание
читать дальше- Этого всего просто не понять... - слышит Соня… и тут является к ней делегация. Она это поняла, услышав:
- Ну-ка, балаболицы трескотучие, кыш отседова, потому как у нас к вот энтой Софье, это самое, интимная беседа есть имеется быть.
- Инти-имная? – хихикают девушки, что сидели недалеко, обсуждали всё на свете, но Соня ни слова их не выловила, - Ну мы тоже послушаем, это надо!
Однако успешно изгоняются, а скамейку пришедшие совместным рывком перемещают как надо им.
- А мы это… - слышит Соня не сразу, - Мы пришли сказать, что вчера что-то не додумали.
- Вели себя как животные, - уточняет второй голос.
Родион и Тём сидят перед Соней. Она не смотрит.
- Чё сразу животные? - привычно зацепляется Родион, но одноклассник подтверждает:
- Как они, Родя, как они, конкретно. Соня, мы пришли извиниться. Мы вчера смотрели на вас с Наиной, как на цирк.
- А вы не цирк, мы не правы. Вот!
Соне досадно до пустоты. Ну как выбрали момент. Ну почему сейчас.
- Соня, мы решили - а что мы, а? Не по-людски мы.
- Мы могли бы сами прийти к такому выводу, но это Аирыч - посмотрел со стороны и нам наподдал, и он, видимо, прав, - предельно самокритично поправил Тём.
- Мы не знали, что тебе так плохо будет.
- Уйдите, - беззвучно просит Соня. Нет сил на них.
- Мы и Наине позвонили – как она...
- Ну ии… говорит, что синяки с личика свести пытается, что головушка у ей трещит...
- ... а на заднем плане музыка слышна, которая – «ну-ту-ру-тира-турарам!» - в тэ-цэ «Фисташка» на первом этаже всегда играет.
- Шопингом она лечится, так что прогноз благоприятный, - подытожил Тём, - Вот увидишь, завтра в новом прекрасном явится, на радость всем народам.
- Неправильно было вчера… с нашей стороны. И с бумажкой дурость... Сонь, а у нас один землянин к тебе страстью пылает, но сказать не могёт! Может, он тебе настроение подымет? Кешуня, да подь уже сюды!
- А хочешь, мнэ, я расскажу, как только что Марьиванну разыграл? – спрашивает Кеша, возникая и присаживаясь.
- … только одна причина, и если она бы принесла справку, как она психически нездорова, я бы перестал её ненавидеть.
- …так больше нельзя, Мартын. Надо исправлять нашу жизнь. Для этого надо знать точно, что случилось.
- Я сейчас был в актовом зале – Олидия за микрофонами заслала, а там эти, актёрский кружок актёрские тряпки разбирает – что годится, а что на уборку. Я говорю – можно это взять, из ветхого? Они – типа, да, как хочешь. Я беру старорежимную футболку, из которой все нитки торчат, и одеваю…
Парни насмешливо стучат по голове – «ну и болван!»
- …всё равно не могу о ней не думать. Всё кажется, надо было сдержать себя, не раскисать,сразу на месте всё прояснить. Она же не с кулаками на меня кидалась…
- ...и я, это, - продолжает Кеша, - Хожу под носом у Марьиванны – она же теперь типа дежурит. После вчерашнего. Я хожу у неё под носом – она одних ловит и лечит, других ловит и лечит… надутая, как жаба. Меня заметила после десятого круга, выцепила – ааа, ты как одет, бла-бла-бла, беги зашиваться! Ну, и я ей, хе-хе, научно объясняю, что теперь реалЬные чуваки носят только отрепья…
Сколько можно мучить несчастную женщину. Какое низкопробное развлечение, Кешуня, вяло думает Соня.
Соня опасается, что их услышат Эгле и Мартыном.
- А давай ещё больше драмы про то, как ты в половые тряпки выряжаешься...
- ... и все девушки будут твои, они такое любят, - говорят парни Кеше, и он, мгновенно обидясь, ретируется.
- Плохо, ты, Сонька, совсем одна. А давай, будешь с нами тусоваться? Понадобится - защитим от придурков. И больше такими макаками не выставимся. Прости нас?
Вдруг до Сони доходит, что это действительно… такое извинение, а не очередное издевательство, как она сначала решила. Что до неё так вот неуклюже стараются донести искреннее раскаяние… Что в самом деле хотят сделать что-то для неё. Развеять тоску, которая густым, уже всем видимым шлейфом, тянется за ней.
Только поздно.
«Кто не имел – тот не потеряет. Вот и не начинайте иметь. Вы хорошие, правда. Катитесь лесом.»
Но чувствует слабую, тягучую благодарность к ним, которая выматывает ещё больше.
- Пожалуйста. Уходите, - повторяет она еле слышно.
- Сонька, ты это…
- … я бы сам поинтересовался… если бы ты чуть не погибла тогда. Как отрезало – тошнит, когда её вижу. Нет смысла сортировать это самое.
Соня вздрагивает. «Чуть не погибла…» А она чувствовала, практически знала. Было с тех пор в Эгле какое-то самоотречение, не объяснимое словами.
- Ладно, не хочешь разговаривать – твоё право. А тебе идёт вот это, новая голова! – и Родион показывает на себе Сонину причёску.
Второй стучит его по плечу – «Пойдём, она витает».
Они дружно роняют скамейку и себя при попытке встать, и с хохотом уползают, затянув старинную песню:
- Ох, да нелёгкая участь наша…
- Жизнь окопная…
Соня вновь обращается слухом к тем, кто были её друзьями. Большая перемена, как она догадывается, должна подходить к концу или даже давно завершиться.
Быть может, сломался и звонок - теперь в школе часто разное техногенно-аварийное происходит. Но это Соню не беспокоит.
- … не имеет решения. Да я… Ааа, давай пока не будем. Я ж тебе собирался кое-одно показать. Это будет тебе интересно. Минуточку.
Соне, конечно, не видно, что Мартын ищет. Как протягивает это Эгле.
- Не-ет! - недоверчиво произносит Эгле, - Почему он у тебя? Это её? Это же не ты...?
- Почему – «не я»? Из моей, как видишь, торбы.
Он наслаждается её замешательством и посмеивается – хочет разрядить атмосферу.
- Лучше возьми и прочитай, где имя-отчество. По слогам прочитай.
- Лучше скажи, почему это у тебя. Марьиванна Штефановна уже неделю переживает, что потеряла паспорт. Наверное, скоро другой сделает. Мартын?
- Ну так слушай! Возле учительской, как известно, есть кадка, где растёт – я запомнил! - «паутинистая таволга, древесная форма». Чего только люди в ней не теряют! Я как-то выручал радиовертолётик, который запутался в таволговой паутинности, мелкоклассники запускали, да и вообще интересно проверять этот кустик иногда. Я сегодня на ходу считал мелочь и столкнулся лбом с обжорой из параллельного. Мои монеты и его съедобины — хресь на пол, мы ползали и собирали, и вот в этой паутиннице раскрытый паспорт висит, сбоку не увидеть, только снизу вверх. Я достал и открыл, конечно. И ты читай! Не пожалеешь. Штефановна, да не так чтобы Марьиванна, вот что важно усвоить.
- Зачем читать чужой паспорт мне? Ты же узнал, чей - и достаточно. Почему не вернул сразу?
- Правильно говоришь, моя хорошая. Только иначе мне не поверишь. Нет уж, тебе надо видеть!
Соня так и видит её сомнение и как Эгле бережно переворачивает странички.
- Мари…анна Ште… Марианна?! Она – Марианна?
- Ага. Чего только нет на этом на белом на свете.
- Что же мы наделали!!!
Электрический импульс её потрясения вполне передаётся Соне через диэлектрическую стенку.
Мартын очень доволен.
- Почему я не подумала раньше… что это немного странно звучит – Марьиванна?! Стыдно как… Мы её имя коверкали, это ведь унизительно; каково ей?
- Странно звучит, говоришь… А я как раз интересовался, что за имя. Думал, единственное в своём роде, авторское там, родители придумали. Потому что в интернете ничего похожего не нашёл. А потом открыл справочник по всяким редким божествам. Помнишь, когда тебя ждал в библиотеке? Взял со стенда, чтобы время убить.
- Почему ты всегда говоришь – «время убить»? Мне не по себе, хоть это и расхожее выражение.
- Обещаю! Время больше «не убиваем»… так вот что я… там столько прикольного. Оказывается, была у тонодов Марьива – покровительница мудрецов. А у племени веккие, которые вообще на другой стороне Земли и в другое время жили – Марвана, конкретно богиня учителей... ну, в широком смысле - учителей. Я думал, что понял про её имя. Оказалось, всё запущенней.
- Как теперь смотреть ей в глаза?
- Вопрос на миллион, Эгле! Эта взрослая, вменяемая гражданка, она хоть раз собрала всю шайку-лейку, чтобы сказать: туды вас и растак, моё имя – Марианна, а исказителей буду вешать на рее? Было так?
- Я ничего не понимаю.
- Я тоже… да ну её. Подброшу незаметно, а то подумает, что это я попёр. Эгле. Эгле. Поехали со мной. Туда автобусы ходят в пять утра и пять вечера. А может, одновременно по два или больше – я знаю, что в том направлении много народа ездит. Я узнаю. В пять сегодня поедем. Я тебя спрячу от предков. И будем там вместе, ходить, где захотим…
- Нет. Я посторонняя. Меня никто не приглашал.
- Так пригласят. Теодора и пригласит. Я ей скажу про тебя – она захочет познакомится.
- У меня же работа. Я всё равно не могу.
- Работа? Бросай уже. Нам было трудно, ты в эту библиотеку устроилась, а теперь – хватит! Всё равно там никогда нормально не заработаешь, не надо!
- Я обещала, что останусь до пятнадцатого мая. И так и сделаю.
- Мне не нравится эта тётка! Каждый раз смотрит на тебя, как в микроскоп, и одинаково изрекает, что ты, мол, слишком нарядно одета.
- Просто в архиве очень пыльно. Она это имеет в виду.
Странно было бы Соне не узнать в этих словах собственного «предсказания» для Эгле. «Быть тебе, Эгле, скромным библиотекарем в очочках, или, скорее всего, помощницей библиотекарши, которая будет тобой помыкать и гонять за пироженками за твои деньги - будешь сидеть в пыльном закуточке и разбирать, проштамповывать старый фонд.»
«Сбывается… ещё одно. Только бы это было просто случайностью! Может то, другое, мне только показалось – я же не знаю точно, о чём они говорили.»
- Типа, дыши пылью? Она просто пользуется тобой! Ты делаешь то, что ей лень, её прямые обязанности.
- Нет. Ты же знаешь, что помощников для разбора самой старой части архива набирали по объявлению. Просто все, кроме меня, разбежались. А я буду до конца. А ещё мне попадаются такие интересные документы! Я не могу возможность упустить. Жаль, что Соне не могу рассказать, что там находила. Ей бы…
- Какой такой Соне...
- Мартын, а они вчера дрались, Наина и Соня. Перед биологией, на которую мы не пошли. Ты же слышал об этом?
Длинная пауза.
- Я видел это, - сказал Мартын неохотно.
Молчание.
- Понятно.
- Видел и - ничего. Постоял да ушёл.
- Понятно.
- А мне понятно, что тебе понятно!
- Но это значит, что ей плохо совсем.
- Эгле, нет, не плохо ей. Ты просто не видела, как она при этом лыбилась.
- Я решила. Хватит. Разве ты не видишь, что она на грани? Надо разрешить, наконец. На следующей перемене я к ней подойду. Если надо, попрошу прощения.
Соня думала, что стены вокруг поплывут и растворятся от её бессильного, торжествующего счастья. «Миша, ты когда-нибудь ещё встречал такого везучего человека? Того, кто щедро получает благо, которого не заслужил? Это я. Всё хорошо, правильно складывается. И даже Наина в оба глаза глядит. Только бы Мартын не уехал без Эгле.»
И на цыпочках, придерживая монисто на сумке, Соня вышла на лестницу, покинула здание школы и отправилась домой. Нет, Эгле. Не подходи. Ты и не подозреваешь, как он прав. А мне большего, чем я услышала, и не надо!
конец главы 12
глава 13
начало
окончание
читать дальше- Этого всего просто не понять... - слышит Соня… и тут является к ней делегация. Она это поняла, услышав:
- Ну-ка, балаболицы трескотучие, кыш отседова, потому как у нас к вот энтой Софье, это самое, интимная беседа есть имеется быть.
- Инти-имная? – хихикают девушки, что сидели недалеко, обсуждали всё на свете, но Соня ни слова их не выловила, - Ну мы тоже послушаем, это надо!
Однако успешно изгоняются, а скамейку пришедшие совместным рывком перемещают как надо им.
- А мы это… - слышит Соня не сразу, - Мы пришли сказать, что вчера что-то не додумали.
- Вели себя как животные, - уточняет второй голос.
Родион и Тём сидят перед Соней. Она не смотрит.
- Чё сразу животные? - привычно зацепляется Родион, но одноклассник подтверждает:
- Как они, Родя, как они, конкретно. Соня, мы пришли извиниться. Мы вчера смотрели на вас с Наиной, как на цирк.
- А вы не цирк, мы не правы. Вот!
Соне досадно до пустоты. Ну как выбрали момент. Ну почему сейчас.
- Соня, мы решили - а что мы, а? Не по-людски мы.
- Мы могли бы сами прийти к такому выводу, но это Аирыч - посмотрел со стороны и нам наподдал, и он, видимо, прав, - предельно самокритично поправил Тём.
- Мы не знали, что тебе так плохо будет.
- Уйдите, - беззвучно просит Соня. Нет сил на них.
- Мы и Наине позвонили – как она...
- Ну ии… говорит, что синяки с личика свести пытается, что головушка у ей трещит...
- ... а на заднем плане музыка слышна, которая – «ну-ту-ру-тира-турарам!» - в тэ-цэ «Фисташка» на первом этаже всегда играет.
- Шопингом она лечится, так что прогноз благоприятный, - подытожил Тём, - Вот увидишь, завтра в новом прекрасном явится, на радость всем народам.
- Неправильно было вчера… с нашей стороны. И с бумажкой дурость... Сонь, а у нас один землянин к тебе страстью пылает, но сказать не могёт! Может, он тебе настроение подымет? Кешуня, да подь уже сюды!
- А хочешь, мнэ, я расскажу, как только что Марьиванну разыграл? – спрашивает Кеша, возникая и присаживаясь.
- … только одна причина, и если она бы принесла справку, как она психически нездорова, я бы перестал её ненавидеть.
- …так больше нельзя, Мартын. Надо исправлять нашу жизнь. Для этого надо знать точно, что случилось.
- Я сейчас был в актовом зале – Олидия за микрофонами заслала, а там эти, актёрский кружок актёрские тряпки разбирает – что годится, а что на уборку. Я говорю – можно это взять, из ветхого? Они – типа, да, как хочешь. Я беру старорежимную футболку, из которой все нитки торчат, и одеваю…
Парни насмешливо стучат по голове – «ну и болван!»
- …всё равно не могу о ней не думать. Всё кажется, надо было сдержать себя, не раскисать,сразу на месте всё прояснить. Она же не с кулаками на меня кидалась…
- ...и я, это, - продолжает Кеша, - Хожу под носом у Марьиванны – она же теперь типа дежурит. После вчерашнего. Я хожу у неё под носом – она одних ловит и лечит, других ловит и лечит… надутая, как жаба. Меня заметила после десятого круга, выцепила – ааа, ты как одет, бла-бла-бла, беги зашиваться! Ну, и я ей, хе-хе, научно объясняю, что теперь реалЬные чуваки носят только отрепья…
Сколько можно мучить несчастную женщину. Какое низкопробное развлечение, Кешуня, вяло думает Соня.
Соня опасается, что их услышат Эгле и Мартыном.
- А давай ещё больше драмы про то, как ты в половые тряпки выряжаешься...
- ... и все девушки будут твои, они такое любят, - говорят парни Кеше, и он, мгновенно обидясь, ретируется.
- Плохо, ты, Сонька, совсем одна. А давай, будешь с нами тусоваться? Понадобится - защитим от придурков. И больше такими макаками не выставимся. Прости нас?
Вдруг до Сони доходит, что это действительно… такое извинение, а не очередное издевательство, как она сначала решила. Что до неё так вот неуклюже стараются донести искреннее раскаяние… Что в самом деле хотят сделать что-то для неё. Развеять тоску, которая густым, уже всем видимым шлейфом, тянется за ней.
Только поздно.
«Кто не имел – тот не потеряет. Вот и не начинайте иметь. Вы хорошие, правда. Катитесь лесом.»
Но чувствует слабую, тягучую благодарность к ним, которая выматывает ещё больше.
- Пожалуйста. Уходите, - повторяет она еле слышно.
- Сонька, ты это…
- … я бы сам поинтересовался… если бы ты чуть не погибла тогда. Как отрезало – тошнит, когда её вижу. Нет смысла сортировать это самое.
Соня вздрагивает. «Чуть не погибла…» А она чувствовала, практически знала. Было с тех пор в Эгле какое-то самоотречение, не объяснимое словами.
- Ладно, не хочешь разговаривать – твоё право. А тебе идёт вот это, новая голова! – и Родион показывает на себе Сонину причёску.
Второй стучит его по плечу – «Пойдём, она витает».
Они дружно роняют скамейку и себя при попытке встать, и с хохотом уползают, затянув старинную песню:
- Ох, да нелёгкая участь наша…
- Жизнь окопная…
Соня вновь обращается слухом к тем, кто были её друзьями. Большая перемена, как она догадывается, должна подходить к концу или даже давно завершиться.
Быть может, сломался и звонок - теперь в школе часто разное техногенно-аварийное происходит. Но это Соню не беспокоит.
- … не имеет решения. Да я… Ааа, давай пока не будем. Я ж тебе собирался кое-одно показать. Это будет тебе интересно. Минуточку.
Соне, конечно, не видно, что Мартын ищет. Как протягивает это Эгле.
- Не-ет! - недоверчиво произносит Эгле, - Почему он у тебя? Это её? Это же не ты...?
- Почему – «не я»? Из моей, как видишь, торбы.
Он наслаждается её замешательством и посмеивается – хочет разрядить атмосферу.
- Лучше возьми и прочитай, где имя-отчество. По слогам прочитай.
- Лучше скажи, почему это у тебя. Марьиванна Штефановна уже неделю переживает, что потеряла паспорт. Наверное, скоро другой сделает. Мартын?
- Ну так слушай! Возле учительской, как известно, есть кадка, где растёт – я запомнил! - «паутинистая таволга, древесная форма». Чего только люди в ней не теряют! Я как-то выручал радиовертолётик, который запутался в таволговой паутинности, мелкоклассники запускали, да и вообще интересно проверять этот кустик иногда. Я сегодня на ходу считал мелочь и столкнулся лбом с обжорой из параллельного. Мои монеты и его съедобины — хресь на пол, мы ползали и собирали, и вот в этой паутиннице раскрытый паспорт висит, сбоку не увидеть, только снизу вверх. Я достал и открыл, конечно. И ты читай! Не пожалеешь. Штефановна, да не так чтобы Марьиванна, вот что важно усвоить.
- Зачем читать чужой паспорт мне? Ты же узнал, чей - и достаточно. Почему не вернул сразу?
- Правильно говоришь, моя хорошая. Только иначе мне не поверишь. Нет уж, тебе надо видеть!
Соня так и видит её сомнение и как Эгле бережно переворачивает странички.
- Мари…анна Ште… Марианна?! Она – Марианна?
- Ага. Чего только нет на этом на белом на свете.
- Что же мы наделали!!!
Электрический импульс её потрясения вполне передаётся Соне через диэлектрическую стенку.
Мартын очень доволен.
- Почему я не подумала раньше… что это немного странно звучит – Марьиванна?! Стыдно как… Мы её имя коверкали, это ведь унизительно; каково ей?
- Странно звучит, говоришь… А я как раз интересовался, что за имя. Думал, единственное в своём роде, авторское там, родители придумали. Потому что в интернете ничего похожего не нашёл. А потом открыл справочник по всяким редким божествам. Помнишь, когда тебя ждал в библиотеке? Взял со стенда, чтобы время убить.
- Почему ты всегда говоришь – «время убить»? Мне не по себе, хоть это и расхожее выражение.
- Обещаю! Время больше «не убиваем»… так вот что я… там столько прикольного. Оказывается, была у тонодов Марьива – покровительница мудрецов. А у племени веккие, которые вообще на другой стороне Земли и в другое время жили – Марвана, конкретно богиня учителей... ну, в широком смысле - учителей. Я думал, что понял про её имя. Оказалось, всё запущенней.
- Как теперь смотреть ей в глаза?
- Вопрос на миллион, Эгле! Эта взрослая, вменяемая гражданка, она хоть раз собрала всю шайку-лейку, чтобы сказать: туды вас и растак, моё имя – Марианна, а исказителей буду вешать на рее? Было так?
- Я ничего не понимаю.
- Я тоже… да ну её. Подброшу незаметно, а то подумает, что это я попёр. Эгле. Эгле. Поехали со мной. Туда автобусы ходят в пять утра и пять вечера. А может, одновременно по два или больше – я знаю, что в том направлении много народа ездит. Я узнаю. В пять сегодня поедем. Я тебя спрячу от предков. И будем там вместе, ходить, где захотим…
- Нет. Я посторонняя. Меня никто не приглашал.
- Так пригласят. Теодора и пригласит. Я ей скажу про тебя – она захочет познакомится.
- У меня же работа. Я всё равно не могу.
- Работа? Бросай уже. Нам было трудно, ты в эту библиотеку устроилась, а теперь – хватит! Всё равно там никогда нормально не заработаешь, не надо!
- Я обещала, что останусь до пятнадцатого мая. И так и сделаю.
- Мне не нравится эта тётка! Каждый раз смотрит на тебя, как в микроскоп, и одинаково изрекает, что ты, мол, слишком нарядно одета.
- Просто в архиве очень пыльно. Она это имеет в виду.
Странно было бы Соне не узнать в этих словах собственного «предсказания» для Эгле. «Быть тебе, Эгле, скромным библиотекарем в очочках, или, скорее всего, помощницей библиотекарши, которая будет тобой помыкать и гонять за пироженками за твои деньги - будешь сидеть в пыльном закуточке и разбирать, проштамповывать старый фонд.»
«Сбывается… ещё одно. Только бы это было просто случайностью! Может то, другое, мне только показалось – я же не знаю точно, о чём они говорили.»
- Типа, дыши пылью? Она просто пользуется тобой! Ты делаешь то, что ей лень, её прямые обязанности.
- Нет. Ты же знаешь, что помощников для разбора самой старой части архива набирали по объявлению. Просто все, кроме меня, разбежались. А я буду до конца. А ещё мне попадаются такие интересные документы! Я не могу возможность упустить. Жаль, что Соне не могу рассказать, что там находила. Ей бы…
- Какой такой Соне...
- Мартын, а они вчера дрались, Наина и Соня. Перед биологией, на которую мы не пошли. Ты же слышал об этом?
Длинная пауза.
- Я видел это, - сказал Мартын неохотно.
Молчание.
- Понятно.
- Видел и - ничего. Постоял да ушёл.
- Понятно.
- А мне понятно, что тебе понятно!
- Но это значит, что ей плохо совсем.
- Эгле, нет, не плохо ей. Ты просто не видела, как она при этом лыбилась.
- Я решила. Хватит. Разве ты не видишь, что она на грани? Надо разрешить, наконец. На следующей перемене я к ней подойду. Если надо, попрошу прощения.
Соня думала, что стены вокруг поплывут и растворятся от её бессильного, торжествующего счастья. «Миша, ты когда-нибудь ещё встречал такого везучего человека? Того, кто щедро получает благо, которого не заслужил? Это я. Всё хорошо, правильно складывается. И даже Наина в оба глаза глядит. Только бы Мартын не уехал без Эгле.»
И на цыпочках, придерживая монисто на сумке, Соня вышла на лестницу, покинула здание школы и отправилась домой. Нет, Эгле. Не подходи. Ты и не подозреваешь, как он прав. А мне большего, чем я услышала, и не надо!
конец главы 12
глава 13
@темы: книга 2, жизнь волшебная, вихрь над городом
-
-
05.06.2019 в 17:40-
-
06.06.2019 в 01:30Она, конечно, не способности переняла, но побывала в его шкуре изгоя, не зная о том сама. В шкуре тайного защитника тоже. И научилась радоваться такой же радостью.