Глава 5
1., нач.
1., прод.
читать дальшеОн самый опасный хищник, потому что вооружён хитростью и умеет планировать на много шагов вперёд. Оставаться на месте нельзя. Животные чуют тревогу и покидают привычные угодья или же позволяют быстро себя выбить. Он странствует. Кажется, что места везде те же, травы, насекомые и деревья не меняются, но вот солнце встаёт иначе, запах воздуха чуть иной. Больше нет у него забот. Ему легко – он знает, что всё закончится схваткой со зверем, который сильнее и упорнее. Это не мешает жить. Это легко знать.
Фургон, из которого воют.
- Скажи, каким инструментом можно откусить замок?
- Ээ, пока мы найдём такой инструмент, они уедут.
- А вот и нет.
Она достаёт из кармана куртки ключи.
- Как это ты их взяла?!
Пожимает плечами.
- А ещё я положила на сиденье бутылку водки. Он уже нашёл её – я видела – и не стал ничего выяснять.
- Бутылка-то откуда?
- Из второй машины. Нет, мне в данном случае не стыдно.
_____________________________
Не заметила, как по бокам перестало оглушительно шуршать, а рук стало касаться прохладное. Выплыло белое соцветие. И ещё, и ещё одно. Пожалуй, уже нельзя сказать, что она находится в тростниковнике. А что можно-то сказать? Как это она снова не заметила перехода между разными типами растительности?
Белые цветы, совсем простые. Гигантские формы каких-то привычных. Соня не знает названия, её просто гипнотизирует свежесть белого, и зелень вокруг расплывается в сплошной фон. А цветы в фокусе, до единой тычинки.
________________________
Но однажды происходит другое – это похоже на боль нанесённых зверем ран (которые время от времени случаются, и тогда он неделями лежит на берегу реки, завернувшись в свои шкуры, без еды, а падальщиков отгоняет силой мысли). Это не та боль, что от ран, нанесённых зверем, и даже не боль, но ему больше не с чем сравнить. В чаще, где никто не живёт, где давно все деревья умерли стоя, и много сезонов наперёд не упадёт ни одно… в чаще, которую бородатый, взрослый, сильный охотник вынужден пересечь, запутывая и заметая следы, он натыкается на хрустальный саркофаг. На кристалл, собранный из света. Так как ничего не боится он, а в этой чаще и бояться бесполезно, то подходит близко и видит лежащую в белом платье девушку.
… волосы, глаза, плечи. Холодно. Камин прогорел.
«…с берега к берегу, с отмели к отмели» - это Сонька экзотическую песню напевала, когда ещё не стала врагом. Напевала и их словам учила. А автора не смогла назвать, хотя всех на свете поэтов знает.
Вот они, отмели. Плывёт пена непонятного происхождения. Жёлтая пена не нравится ему.
Так приходит к охотнику смерть, но он этого не хочет видеть. Он сидит подле саркофага то в ночи, то в свете нескольких пробивающихся наискосок лучей. Он смотрит, и несколько слов возвращаются к нему. Несколько фраз, несколько смыслов.
«Кто это? Как она оказалась здесь?»
…не мог и представить, что мы с ней так будем говорить. Горящие щёки. Нет на свете никого чище.
«... и время несёт меня...»
Он не вспомнит, что был Мартыном и любил ту, которая в саркофаге. Он, не знающий ни законов, ни людей, ни божеств, ни мечтаний, отдаёт себя во власть чуда. Заново.
... что-нибудь после меня...
_____________________
... не чувствуя собственного движения. Перед глазами ещё один белый цветок. Вчера перед глазами были сине-фиолетовые, как закатное небо на востоке. Воспоминание о вчерашних, о которых так и не узнала, колючие или пушистые их стебли, перекидывает мысль… нет, не к Корнею, невозможно уже о нём - в дождящий, но не особо холодный, осенний, надо считать, день, пусть день, так как он чем-то вроде ночи сменится, в коттеджный посёлок, умело встроенный в лесопарк. Капельки на весёлой куртке Наргизы, которая, пока мама не видит, спрятала шапку в карман и радуется мороси. Отмытая, ярких цветов, без изъяна листва под ногами, да и над головой ещё немало. На Соне длинный мягкий свитер, в котором не холодно и не жарко, синяя куртка, удобнейшие джинсы. Ботинки на толстой подошве, и у Наргизы похожие, непромокаемые. Обе пользуются этим. Видят лужу на асфальте – сговариваются взглядом и, не вынимая рук из карманов, впрыгивают. Вся одёжная добротность подвержена фонтану воды. И некому сказать, что девушки как бы вышли из возраста подобных развлечений. Им наплевать – так хорошо, так легко. В Полувремя нужно праздновать, чтобы выжить. Они смеются. Они никуда не торопятся. Вдруг замолкают единодушно и дальше идут, думая о своём. Наргиза вдруг рассказывает, что как раз сейчас, поскольку Полувремя, вспомнила за собой нехорошую вещь... Соня - старшая сестра, поэтому по размытому склону стадиона спустится она, пусть Наргиза даже не возражает. Соне хочется какого-то экстрима, и помочь тоже, и себе доказать, что может "скалолазание", что холода не боится (и последующей стирки дорогих вещей, подсказывает ей здравый смысл). И спускается в котловину заброшенного стадиона по корням, торчащим из склона, чтобы достать шкатулку с кораллами.
Какое мятное воспоминание.
Тот склон мешается со вчерашним, по которому взбиралась с большей натугой и переменным успехом. «Тогда я была, как видно, в лучшей форме».
______________________________
Я же видел её только сегодня. Она есть! Она была жива и ждала меня. Так почему я должен ждать десятилетия, чтобы встретиться с ней и потом умереть?! Что я делаю здесь, почему я поклялся себе бежать к ней без остановки, но сижу как обкуренный и... песни ненужные вспоминаю?
Не вышло встать? Ещё раз. В сырости охота сидеть? На грязную пену пялиться? Ещё раз. И гляди, лес за спиной успел вырасти, пока ты тормозил. Не хочешь полюбопытствовать, с какой стати вырос лес?
Что стало с твоим порталом?! Беги проверить, прочь, прочь от моря!
Потому что это какое-то особенно нехорошее море.
_______________________________
Что-то сыплется за шиворот. Ноги то и дело зацепляются за податливые, как верёвки, стебли. Что-то происходит неправильно, не по уму. Не под контролем. Соня помнит, что надо в жизни знать даты, время, координаты, смотреть под ноги, держать в руках себя. Вовремя выполнять задания и уметь сосредоточиться.
_________________________
Мартын о таких морях не слышал. Зато в Важной Горе, когда ночью компанией братьев и приятелей сидели на чердаке, кто-то рассказал о галлюциногенных водорослях. Якобы которыми нельзя запастись, поскольку они активны только живыми. Что характерно, эти многоклеточные водоросли имеют форму тончайших коротеньких прозрачных ниточек, так что в пробе воды на глаз их не обнаружишь. Но ценители знают страны и озёра в этих странах, которые следует навестить. Почти никто из ценителей не возвращается. Происходит следующее: предполагая, что налопаются чем-то вроде знакомых им наркотиков, но круче и забористее, эти люди, проделав долгий путь, оказываются в диких и опасных местах, где первая же «доза» воды начисто смоет из головы инстинкт заботы о сохранении жизни и много ещё важного. Они могут знать, но не принимать всерьёз то, что кроме дивных водорослей тёплая озёрная вода кишит бактериями, инфузориями и личинками не в ночи будет сказано кого; ещё на берегу кайфолова поджидают крупные и мелкие создания, о которых глупцы не озаботились даже в справочнике перед отъездом почитать.
Понятно, что это была ночь страшилок. И рассказчик это выдумал. Но если и выдумал, что если выдумка осуществилась здесь, в параллельном мире?
________________________
Замшелый ствол. Мох с какой стороны дерева растёт, а? Где было солнце, когда ты второй раз поднялась над морем тростника? А в какой фазе было нечто вроде луны, которую ты заметила ещё когда недалеко от сарая была?
Зачем тебе глаза. Зачем тебе голова, если ты не в состоянии ими пользоваться. Зачем ты таскаешь на себе такую тяжесть.
«Я ошиблась несколько раз. На самом деле смерть выглядит так».
_____________________________
Он полз. Он полз, потому что апатия не боялась и страшилок; она хватала то за одну, то за другую ногу. Но причудливые и отвратительные фантазии возникали всё реже – что такое один глоток? Может быть, Мартын за помутнение разума принимал обычную усталость, но чем дальше он отступал от воды, тем лучше ему становилось, и вот он на ногах. И вошёл в лес. Другим человеком.
___________________________
- Быть не может!
Sid Ghost - Alexia
2., нач.