Глава 10
Антипедагогическая поэма
1. Белинда
читать дальше
(6505 г., далее)
Она сидит в очереди уже долго. Ей то душно, то её трясёт. Можно и уйти, никто не держит, но что же, опять приходить и снова очередь?
Две женщины справа и слева знакомы между собой и умудряются переговариваться через неё. Агния в такой угрюмости, а они так оживлены, что втроём не сразу догадываются поменяться местами на дерматиновой скамейке.
Как страшно и как обидно. Обидно знать, что ты рассеянная дура. Впервые в жизни она рассталась со скандалом, решила, что никого больше видеть не захочет, а скандалист возьми и вернись через месяц спокойной жизни. Чтобы через час исчезнуть из жизни Агнии навсегда. Отвратительно, что она только спустя пару недель вспомнила, о чём таком не позаботилась в тот час. Таким образом, сама себе всё изломала, всё непрочное благополучие. Винить больше некого. Женский организм – это мина-ловушка. Видимо, так Агния наказана за то, что единственный раз выбрала мужчину не по правилам, которые сама для себя вывела. Просто по капризу, без предварительного сканирования, на авось. Расслабилась и вообразила, что она немного волшебница.
Её ровесник. Красивый, наконец-то такой, какие ей, оказывается, нравятся. Наконец-то она узнала свои истинные пожелания к мужской внешности! Но, словно бы в компенсацию этой абсолютной красоты мальчишка выказался особенно самолюбивым, дёрганым, обидчивым. Агния узнавала в нём себя и снисходила. Были же и привлекательные моменты, и ум. А потом утомило, что любой разговор ведёт к ссоре и претензиям. Принцессы в такой среде не живут – их недолго забавляют темпераментные игры в разбор полётов, которых не было. Агнии ничуть не жаль было прогнать красоту ненаглядную. Она устала от его эгоизма и не грустила ничуть. К тому же у молодого человека накапливались какие-то проблемы, которые он не решал, и можно было предполагать, что некоторые из них перекинутся и на неё!
…Как они все могут в этом месте так щебетать? Как им не тошно в подобной очереди? Агния, не осознавая того, без конца просит, молит кого-то, чтобы появился человек, что о ней позаботится. Поддержит и спасёт. И на секунду вдруг становится уверенной, что такой человек будет: она не останется одна в квартире. На секунду почти наяву кто-то нежно касается щеки, утешая и ободряя.
Вот он, апофеоз измотавшего её ожидания. Агния, войдя в кабинет, увидела, что врач там – мама её изгнанного парня. Она узнала сухопарую пожилую (как ей виделось) женщину с пренеприятным лицом, с которой у «эм-че», как почти со всеми, было военное положение. Агнии мамочку он показывал издалека, чтобы объяснить, от кого прячется в подворотне.
Вот уж кого для полного счастья не хватало. И Агния потихоньку попятилась в выходу, пробормотав «я лучше в другой раз зайду».
- Стой, Агния!
А у неё и голос чисто гвоздь по стеклу, да как дистанционное управление сработал: вместо того, чтобы покинуть опасную территорию, Агния замерла.
- Сядь сюда.
Почему-то подошла и села. Будто она арестантка! Будто эта тётка имеет какое-то моральное право приказывать! И почему тыкает? За другими врачами, насколько Агния заметила, такого не было. Откуда знает её?!
- Беременная – это хорошо. Анализы пойдёшь сдавать завтра, я сама тебя отведу, а сегодня времени тратить не будем, побеседуем.
Тут сразу много, на что возразить, и даже от чего в крик удариться, но Агния, не в силах этот напор переварить, только открывает рот. Слов нет.
- Мне… направление, - пытается объяснить она, - Но можно и потом.
- Я тебя направлю, детка! А он сбежал, да. И от меня тоже. Записочку накарябал, в которой доступным языком объясняет, как и почему весь свет ему должен и почему люди - навоз. Как меня лично терпеть больше не хочет. И ещё звоночек был, из-за границы, не утерпел, похвалился. Он якобы теперь воюет за… да не надо тебе это знать. Я знаю, его скоро убьют, не на войне, так за карты, в какую бы страну ни смылся, с этим гнилым характером. Уже много лет каждый день жду, что мне о нём сообщат, н-да.
Произнося это, женщина продолжала строчить что-то в чьей-то карточке, а Агния вот сейчас и целиком прониклась теми истоками, что сделали психику её недолгого любимца такой неустойчивой. С такой мамашей... И мысленно встала на его сторону.
- И нечего так на меня смотреть, - добавила противная дама, не поднимая взора, - Моя ошибка – его отец. Этот – твоя ошибка. Всё повторяется под Лунами
- Вы… в этом смысле? А, а, кто вам сказал, что это… его? И нет.
- Даже не старайся. Видишь ли, я понаблюдала за тобой, кое-что знаю. Всё с тобой ясно. Это от него, с гарантией.
Это совсем непонятно и оскорбительно. Агния начинает плакать, всё внутри раскисло, нет больше сил. Сначала он изводил, теперь эта. Почему?
- Ну и что… Вы так говорите, будто я… совратительница… и собираюсь у вас… требовать чего-то. Я же…
Ей не выговорить мерзкого слова.
- …на аборт…
- Ой! Ой! Ой! – возликовывает врачиха, плещет воду в одноразовый стакан, - Пей, дурёха. Совратительница! И других хватало, причём даже одновременно с тобой. Только не явились пока. Наверное, потому что не дуры, а? Впрочем, подожду ещё немного, вдруг повезёт.
Агния пожимает плечами.
- Не ревнуешь – хорошо. Нервных взрывов нам не надо.
- Что вы хотите от меня?
- Воот. Слушай сюда. Я, значит, старая стерва. Муж умер. Старший… сынок… не жив. Теперь за младшим… дело. Да. А если и будет жить, всё равно ему я – чёрт с рогами. Один который внутри тебя, солнышко, это единственный на всей земле мой родной человек, и других не будет больше.
Агния и в этот раз не реагирует соответственно. Она просто сидит и держится двумя руками за края сидения.
- Мне сорок пять. Я крепкая и бодрая. Жильё отличное, денег хватает. Выкормлю и выращу внука сама. А ты получишь половину моих сбережений, а потом забудешь меня как кошмарный сон, ежели пожелаешь.
- Я не буду для вас рожать, я не хочу рожать вообще никогда! Отстаньте от меня! Я детьми не торгую!
Врач, сидя у кушетки, водит нашатырной ваткой у её носа и смотрит с отвращением.
- Не торгуешь – прекрасно и удивительно. А твоя беременная одежда, медицина, витаминки, питание, собственно роды, а потом восстановление здоровьица и фигурки – это и будет половина моих сбережений. Плюс компенсация за упущенные доходы, или как там это называется, собственно, и всё.
И конечно, Агния вынуждена задать самый главный вопрос – каким образом Белинда Антеевна может принудить свободную совершеннолетнюю женщину выносить ребёнка, которого та вынашивать не собирается? Агния напугана, оскорблена, но вроде помнит, что закон и правда на её стороне, а оппонентка могла бы разве что робко просить об одолжении (что совершенно глупо и бесполезно). Слышать даже странно, как она заявляет о своём родстве с несуществующей личностью…
- Поймёшь ли, примешь ли… будь у меня выбор, я не стала бы связываться с той, у которой розовые волосы. Непорядок это, когда волосы растут такие, ну, ты сама знаешь. Да что там, если бы судьба прислушивалась к моим пожеланиям, я бы хотела внуков от моего старшего сына и от хорошей, чистой девушки. Или хотя бы среди баб младшего оказалось побольше беременных, чтобы можно было выбрать ту, которая сбалансирует сволочную генетику… это, поверь, не ты была бы, не надо так смотреть на меня – это жизнь. Ну да ничего. Пусть эти волосы и всё, что к ним прилагается, зато здоровая, зато уже благополучно рожала – это плюс.
_____________________________________
- Дочка, полутора годов, с отцом брошена. Хорошее дело, Агния! Даже паспорт «теряла», чтобы не было метки. Вычеркнула, вытерла их, как мел на доске, умница! И всем молчок, и на работе не ведают. А почему я знаю? Потому что я медик, как и твой несчастный муж. Была и в тех краях, да разузнала. По случаю. Не переживай, не он тебя «спалил», но неумно шило в мешке прятать... А давай так: если сейчас соглашаешься, что глупо и что ты готова с общественностью поделиться, и фото дочкино с гордостью показывать всем хахалям и кому хочешь – отпускаю на все стороны, делать аборт? Если, считаешь, мне лучше помолчать… роди мне внука. Я не в рабство тебя беру – других интересов у меня к тебе и быть не может.
Да скажи… приходилось ли тебе когда-нибудь хоть для кого-нибудь делать доброе дело?
- За…за что вы так со мной?!
_____________________________________________
- Вот ведь связался чёрт с младенцем, если бы я только знала, какая ты плакса и идиотка! Ты же искалечишь плод своими истериками и негативом! Да разве можно кукситься столько недель подряд? Всё, уже выбирать нечего, расслабься! И мне надоело уже. Ты же… ненавидишь меня, так же, как и он… Впрочем, не так – это всё твоя розовая башка. Нет, слышала, конечно, читала, но если бы сама лично раньше вас таких знала – ну ни в жисть не договаривалась бы ни о чём и дел не имела бы. Слышишь, Агния, молись, чтобы если девка, такая же, как ты, не родилась! Я не слажу с ней с такой. Всё. Спи.
___________________________________
(6506 г.)
- Родится девочка - назовёшь Линдой, как мою мать. Мальчик… будет – Шафран, как… мой старшенький, любимый… сыночек. Тебе и не представить, какой он был ласковый, умный, трудолюбивый… на третьем курсе… под машину…
Агния уже почти спокойно слушает это. В который раз. «Линда – это пожалуйста», - думает она отрешённо, «Но ни за что на свете мальчика не назову в честь твоего мёртвого сына, такого светозарного и благодатного донельзя. Назову, как его неудачного брата». Но сообщить о том Белинде Антеевне до поры Агния не решается. Сделает по-своему и скажет тогда, когда можно будет эту грымзу навсегда послать. Другая забота. Сейчас, когда осталось совсем немного, грымза объявила, что Агния официально остаётся матерью того, кто родится! Со всеми правами, которые не сдались ей совсем. Белинда объясняет, что от воспитания не отказывается, подумать даже не может о том, чтобы внука доверить Агнии хоть на часок, но человек смертен внезапно, даже такой крепкий, как будущая бабушка. Случись что – и ребёнок абсолютно один. Тогда он перейдёт на попечение государства, а как иначе? Ведь никаких других родных. Но, может быть, у Агнии что-то шевельнётся и она не позволит своей кровиночке…
Позволит, всё позволит, и жить в детдоме, и умереть благополучно, и стать наркоманом и убийцей. Агния так всерьёз не думает, ей всё равно, но она устала!! Когда кончится эта каторга, эта пытка? Она не смогла приспособиться к новому образу жизни, с этим режимом, хождением по врачам, попрёками, спорами, бесконечным утрясанием вопросов ближайшего бытия, полной несвободой - полному унизительных воспоминаний.
Белинда, взяв длительный отпуск за все свои трудоголические годы, заселилась к ней в квартиру, дабы наблюдать за Агнией круглосуточно. За здоровьем и за тем, чтобы не дурила. Она полностью держит хозяйство. Она кормит Агнию чуть не с ложки, взвешивает пользу продуктов в граммах, заставляет гулять и делать гимнастику, таскает по магазинам, выбирая одежду. Вначале не забывала напомнить, какую замечательную жизнь устроит Агнии в случае, если та передумает. В арсенале той, что сама себя «старой стервой» величает, есть немало угроз и кроме раскрытия тайны! И Агния, годы спустя, будет пытаться их забыть, а иначе и жизнь не нужна, когда в жизни есть такое зло.
И даже понимает уже, в каком раю жила с мужем когда-то.
Но, плача и презирая себя, делает всё, что положено. Она не взбунтовалась. Она не сбежала в другой город, бросив всё, не прогнала злодейку, сказав, что ребёнка оставит себе. Она точно знает, на что способна, а на что нет. Единственно, просила Белинду увезти её рожать в другом месте. Чтобы никто не знал. Чтобы никто не видел её некрасивую, с животом. Но Белинда устроила облом.
- Знаешь что, солнце моё? Это нормально, когда баба рожает, даже такая фиалка, как ты. Будешь нормальной в глазах тех, кто тебя беспокоит, и только. Смирись уже, что не по облакам ходишь, перестань интересничать. Если написана тебе на роду велика лубов, или что там ждёшь, так тому и быть даже с ребёнком или, скажем, на старости лет. Не дёргайся, не психуй, договорились? А то, что бабушка воспитывать будет, а не ты – совсем обычное дело. Не слыхала? Пока мамашки карьеру, скажем, делают. Или где-то далеко, скажем, работают. Мда, не сказать, чтобы у тебя вырисовывалась карьера, если уж так волнует общественное мнение… а ты придумай да и сделай, чтобы мы с деткой точно тебе глаза не мозолили! Вот была бы ты, скажем, художницей, как задумано… ездила бы с выставками, или из мастерской не вылезала сутками – люди бы уши развесили, стали уважать. Это тебе пища для размышления.
Может, и так. Не век же личики чужие красить. Разве не мечтала Агния в детстве рисовать, быть узнаваемой? Погружаться за пределы двух измерений холста, совершая каждый раз путешествие в не доступные никому миры?
Она и сейчас мечтает. Но приходится считаться с тем, что каждый раз, стоит ей взяться за кисть и краски, в полном одиночестве и только лишь для своей души, приходит известие или наступает событие, лишающее Агнию равновесия и счастья всерьёз и надолго.
2., нач.