К3-2 Глава 25 (продолжение)

[neznamo]

С историей Корнея у меня вышла закавыка. Придумывая мир ашш, я увлеклась и написала где-то 33000 слов (давно это было) и в этом дневнике решила оставить - захотелось посмотреть, как выглядят здесь страшно длинные тексты. Потом, когда "Жизнь волшебную" завела по новой, пришлось переписать конспективно-ужато - и более адекватно в том смысле, что Корней захотел и смог бы рассказать только самое главное, и то не всё, что сказано ниже.
"Полная" версия была здесь -
Проклятый колдун,
покороче - в этой главе.


Глава 25

начало
продолжение (о чём поведал Корней)
Около семнадцати лет назад с ребёнком одного никому не известного горного племени ашш произошло несчастье: едва начав в своей жизни разговаривать, он онемел и тронулся умом. Этому предшествовали драматические и весьма отвратительные события, связанные с культовой фигурой у ашш – с колдуном, каковые постоянно сопровождали народ и сменяли друг друга, приходя ниоткуда и уходя в никуда. Их посылали людям боги; известно, что колдуны были духами во плоти. Отсюда и особенное к ним отношение: полагалось, кроме обычных потребностей в еде, одежде и жилье, исполнять и всякие странные причуды, которые только колдунами будут высказаны. Ибо причуды эти должны помочь направлять и корректировать мировую гармонию, называемую среди ашш Равновесием. Таков был вклад в Равновесие людей. Обязанностью же колдунов было сберегать до жатвы тот небольшой урожай, что растили ашш на южных склонах скалы-жилища, называемой твердыней Нами, и, если требуется, менять ради этого погоду. Колдуны всегда заведовали самым обыденным - водой. Они не показывали фокусы, но ашш не забывали никогда, чего стоят. Колдун оберегал от засорения источник цвета Тиыйэй, что находился в одной из нижних глухих пещер и, глядя в этот источник, прозревал будущее. Кое-что из увиденного, если считал необходимым, передавал людям. Каждый из ашш раз в год омывался в источнике и пил его зелёную воду.
Были ли колдуны у других племён Ымкбат-Алцегорат, горной местности, исконной и священной территории охоты, оставалось секретом. Впрочем, последнее из таких, племя тияшш, ашш окончательно победили не так давно. Были и недруги особенные (если не считать нечестивых духов): розияне, сильное и многочисленное племя, чьим воздухом и смыслом, по отголоскам легенд, были беззакония и пороки, странные и страшные обычаи. Именно розияне порождали жутких летающих существ, что иногда показывались в чистом небе. Но покуда розияне не вторгались в заповедный мир, оставались для большинства страшной сказкой. Одним из худших и позорных наказаний было изгнание преступника к ним.

У ашш не принято в мирное время избирать вождей: считается, что разумные люди должны уметь договориться между собой в любых вопросах и всем миром обучить детей: главнейшему – охоте на всевозможных сухопутных животных, далее, жизненным рукомёслам, счёту и рисованию условных знаков, а также песням и сказаниям. Трое старейшин, по мере необходимости избираемые из уважаемых людей старше пятидесяти лет, конечно, никогда не отказывали в совете или разрешении спора, наставничестве, но властью не считались. У них была совершенно конкретная миссия. Именно старейшины владели тайнами генетической науки и по одним им понятным правилам, знания о которых получали при посвящении у мёртвых предшественников, захороненных в высокогорной пещере, узнавали, кто с кем из молодых людей и девушек должен вступить в брак. Эти указания были краеугольным законом ашш: объявленные пары не смели ослушаться и перестроиться согласно личным предпочтениям. Ибо правильные качества потомства важнее влюблённости.
На практике это значило, что часть юного поколения оставалась в одиночестве. Эти юноши и девушки (последних всегда куда больше) могли потом при случае вступить в брак с овдовевшими, и такие браки из-за почти обязательного бесплодия истинными не считались, только утешительными для обеих сторон.
Несмотря на то, что закон неукоснительно соблюдался, как говорили, тысячелетиями, было очевидно, что с народом ашш творится неладное. Женщины всё чаще умирали в родах, если были младше двадцати лет. Прочие же всё равно редко рожали больше одного ребёнка. Приняли закон, карающий смертью связь с женщиной до двадцати лет, что вполне выправило ситуацию. Впрочем, после почти у каждой деторождение прекращалось уже в двадцать четыре, изредка возобновляясь в возрасте чуть постарше лет. Племя таяло на глазах. Способствовала этому и война с соседями, и неизбежные несчастные случаи в горах на охоте.
Был человек по имени Ксавер, который мечтал бы преломить разрушительные тенденции и изменить уклад жизни ашш. Он верил, что сильный и мудрый вождь помог бы восстановлению и процветанию племени, однако внедрить в сознание ашш идею единоличной власти не представлялось возможным. Ксавер, приёмный сын Оатира, будущего старейшины, был из лидеров на войне и одним из умнейших и искуснейших охотников, но вождём стать не смог. К тому же умерла его жена, не подарив сына, которого мечтал воспитать так, чтобы хоть тот сумел в будущем взять власть.
Случай, что мог подарить ему желаемое, выпал внезапно и причудливо. Колдун, непривычно молодой, в отличие от предшественников, изъявил очередную волю, гармонизирующую мир: созвав всех двадцатилетних девушек, при всём собрании народа вопросил, нет ли у одной из них желания стать ему женой. Девушек в том году было ровно на одну больше, чем парней того же возраста; пары старейшины ещё не объявили.
Но было в просьбе колдуна как раз нечто противоестественное, что интуитивно воспринималось людьми как не имеющее отношения к Равновесию: колдуну жена не положена! И, не умея объяснить себе это, девушки запаниковали и готовы были спасаться бегством с площади собраний, если бы не точно вовремя подоспевшая подмога в виде вернувшихся с охоты их будущих женихов. Молодые люди хватали дев без разбора и тут же бросались по двое в ноги старейшинам, прося дозволения на брак.
Вероятно, последние были по-настоящему растеряны, так как инцидент считался немыслимым – как со стороны молодёжи, так и колдуна. Но то же интуитивное чувство заставило старейшин немедленно дозволить все самовольно испрошенные браки, лишь объявить их чуть позже наказанием, но не благом. И предсказать слабое и несовершенное потомство, нелад в семьях.
Что же «нечётная» девушка? Её звали Ильма, и она, вероятно никому толком не нравилась. С огромной вероятностью (просто теперь никогда не узнать), муж ей не полагался и по версии старейшин. Её выхватил из-под носа у колдуна охотник Ксавер, старше её на десять лет. Он, судя по всему, суеверным не был и не сомневался, что ребёнок у него с этой девушкой будет превосходный. И пусть Ксаверу тоже не полагалось жены, особенно в ближайший год, тем более из юных, он частенько нарушал правила, не побоялся и нарушить закон.
А что колдун? Он не наслал на том же месте проклятий, не поразил ни одного из ослушников. Просто ушёл в свою хижину, где просидел безвылазно двадцать с лишним лет, молча исполняя свои колдовские обязанности. Источник цвета Тиыйэй не претерпел без его присмотра никакого урона.
Колдун дождался своего часа, когда начались свадьбы детей его обидчиков. Он выполз на свет, подгадав как раз к первой из них, и исправно посещал каждую последующую несколько лет подряд, ведя себя исключительно отвратительно и непристойно. Впрочем, людям ашш пришлось вспомнить, что он всё ещё колдун, посланный небесами, чьи взбрыки следует уважать во имя Равновесия. И люди позволяли трепать себе нервы до тех пор, как он резко изменил тактику. Далее они умоляли о пощаде, ибо колдун наловчился обращать гостей и виновников свадьбы в живые окаменелые изваяния на достаточное время, уводя затем невесту к себе в хижину на ночь. иногда он их щадил – главная радость ему была в том, что никто каждый раз не знал, с кем происходит свадьба очередной девушки – с охотником или с колдуном. Но колдун намекал, что у тех, кого он отпускает, обязательно родятся дочки, что пригодятся в своё время ему. И не было никакого способа свадьбу отменить. Моментально налетала дождевая туча и ливень аккуратно смывал локальную часть посадок. Обратный способ – обезвоживание погоды – тоже применялся.
Таким образом колдун значительно проредил популяцию ашш. Женщины, побывавшие у него, не рожали. Ни от него, пообещавшего «не наводнять» своими потомками племя, ни впоследствии от своих мужей.
Последняя свадьба тем летом была у Лоовси, дочери Ксавера и Ильмы.
Женщина была спокойна – она лично принесла колдуну богатые дары и просила взять, если нужно, и её жизнь, только бы оставил дочь в покое. Женщина была счастлива, ибо небеса были к ней настолько добры несмотря ни на что, что послали ей в позднем возрасте – после сорока-то лет! – двух сыновей-погодков. Ксавер ничуть не прогадал, беря её в жёны. Готовился воспитывать из мальчишек вождей. Если понадобится, то и из ожидаемых внуков. Неизвестно, предпринял ли он чего-либо для безопасности дочери.
В положенное время свадьба состоялась. Но колдун обманул Ильму и забрал Лоовси к себе. Никто не мог проникнуть в магически огороженную хижину.
Наутро невеста бросилась в пропасть.
Её несостоявшийся муж тотчас собрал пожитки и на глазах у всех объявил, что уходит жить к розиянам. Ибо вся ашшская жизнь ему давно не по душе. А Ксавер изловил ухмыляющегося колдуна и отрубил тому голову.
Никто не знает, почему он не сделал этого раньше, ведь видел, к чему идёт.
За убийство, тем более посланника небес, полагалась и смерть. Но люди рассудили, что, скорее всего, Ксавер не мог не отомстить за великую потерю, пусть и был сам главной причиной того, что колдун обозлился на людей. Возможно, решающую роль в правосудии сыграло то, что его младший сын Корней онемел и погрузился в безумие после того, как отрубленная голова колдуна подкатилась прямо к нему и что-то проговорила, прежде чем отправиться в пропасть.
____________________________

Мальчика стали считать зримым искуплением вины всего племени, привыкли к нему, хотя опасались с ним общаться лишний раз. Прошло время, духи безумия перестали его терзать. Корней не стал слабоумным, но так и не заговорил. Он проводил свои детские дни или постоянно нося воду из нижних пещер (так как главный источник – водопад, делящий поселение Нами-Аттала-Шийашш на две части – стал после гибели колдуна отравленным), или играя в одиночестве. Брат Эней и соседская девочка Майя, единственные маленькие дети вместе с ним в поселении, перестали с Корнеем дружить. Мало обращал на него внимания и отец – этот сын теперь не годился для его великой цели. Одна только мама Ильма любила по-прежнему, защищала, жалела. И даже пыталась научить разговаривать, но это ей вскоре отсоветовали старейшины.
Без колдуна ашш справляться научились, их светлые волосы, будучи мокрыми, не прекращали зеленеть. Пожалуй, это говорило о том, что небом народу ашш (а ранее и другим племенам - соседям) подземные водоросли были даны как эталонный индикатор права жить на белом свете. Именно оттого жизнь и без колдуна худо-бедно, а то и неплохо продолжалась, что по собственной воле уничтожить источник цвета Тиыйэй колдун не смел или не мог. Хотя люди продолжали серьёзно опасаться того, что живут отныне не по небесным законом, и нынешний образ жизни ведёт их понемногу к тому, что было давно предсказано как «вечер ашш» - то есть к окончательному угасанию и исчезновению народа.

Эней рос идеальным, сызмальства отличался храбростью и сообразительностью. Девочка Майя тоже была гордостью своих родителей. А вскоре подросло множество малышей, которые становились, как это принято у ашш, воспитанниками более старших. Ксавер внушал Энею, что мальчишки эти – его будущая армия и оплот. Майя следила за девочками. Их же двоих, ну и Корнея постольку поскольку, обучал Ксавер основам самого главного дела ашш – охоте. Очень скоро выяснилось, что Корней не склонен добывать мелких животных для пропитания или чего-то ещё. Но пока ему не исполнилось десять, на это не обращали особенного внимания.
Зимними вечерами ашш передавали детям знания, которые можно выразить словами или продемонстрировать на месте. Каждый должен знать, что съедобно, а что нет, в какое время и за кем можно и нужно охотиться, как правильно хранить мясо, дерево, кожу и куда в пещерах ходить категорически нельзя. Знать законы, предания и сказания, уметь считать и сочинять песни. Вести хозяйство. Корнею разрешали присутствовать на занятиях, как и любому человеку, но негласно считалось, что обучение его не касается. Он запоминал всё сам, но не мог этого продемонстрировать, а также спросить непонятное. Дар слова считался одним из величайших благословений людям от небес, а его отсутствие, следовательно, делало человека бесполезным и неполноценным.
_____________________________________________________

Когда Энею исполнилось десять, он впервые покинул Нами в качестве охотника. Половину сезона десятилетние дети обучаются кем-то из взрослых. Потом ходят в горы со старшими подростками. В какой-то момент, осенью или следующей весной, посвящаемый обнаруживал в себе силы отправиться в однодневную вылазку в одиночестве. Вскоре он становился самостоятельной зверодобытческой единицей. Умея и имея склонность ночевать вдали от дома столько, сколько понадобится для крупной охоты или сколько сочтёт нужным. Возвращались, как правило, с дичью. Охотились и мальчики, и девочки. Чем больше людей в племени способны прокормиться самостоятельно, тем лучше.
В тот же день за Ксавером и Энеем увязалась девятилетняя Майя, не желая отставать от друга. И ей позволили, рассудив, что практичнее обучать обоих сразу. Корней не сумел сообразить, о чём говорит это решение его отца относительно него, и за ними не ринулся. Вечером трое вернулись с добычей, которой дети поспешили похвастаться каждому встречному. Из них обещались вырасти отменные охотник и охотница. Корней же при виде убитых птиц обнаружил вторую свою величайшую слабость, окончательно вычёркивающую его из потенциально достойных людей: позорную дурноту и непреодолимое отвращение. Он почувствовал окончательное отчуждение от брата и Майи. Но продолжал по-детски верить, что отец когда-нибудь полюбит его и примет какой он есть.
Ксавер так и не позвал его на охоту. Корней попытался приобщиться и преодолеть себя, увязавшись за другим охотником-учителем, но поход кончился тем, что тот был вынужден объявить о позоре мальчика на всё племя. Всё больше отдалялись от него люди. Они связывали особенности Корнея с проклятьем колдуна и втайне мечтали избавить племя от ходячего напоминания о нём. Были даже шепотки о том, что в прежние, более мудрые времена, таких детей, как Корней, предавали смерти, бросая со скалы.
Однажды Ксавер попросил одного друга, который после войны был обязан ему жизнью, чтобы его сын обучил негодного Корнея ходить самостоятельно по горам, разбираться в животных и растениях, следах и погоде, показал бы ему разные местности. Корней оказался вполне способен ко всему, кроме убийства животных. Но мама подсказала ему, что он может попробовать ловить рыбу. Последнее считалось не вполне достойным занятием. Рыбу ашш ели только в случае крайнего голода, так как рыбы считались не так чтобы совсем живыми существами, близкими к местообитанию тёмных сил. К тому же последний колдун рыбку любил и заставлял приносить её себе. Как ни странно, убийство рыбы не вызывало у Корнея того глубинного отторжения, как было с теплокровными животными. Что не могло не смутить ашш, зато позволило Корнею кормить себя самостоятельно.
С десяти лет Корней большую часть времени в весеннее-осенний период проводил в горах, разведывая их, ночуя под открытым небом много дней подряд и возвращаясь ненадолго, чтобы показаться на глаза переживающей маме. Он продолжал помогать соплеменникам. Упорно трудился, принося наверх, в поселение, два вида собранной травы, необходимой для теплоизоляции каменных домов на зиму, а также вёдра плодородной почвы, чтобы восстанавливать и расширять высокогорные делянки. Старейшины порешили, с согласия его родителей, что из всех занятий ему больше подходит камнетесание – традиционно предписываемое в прошлом рабам или преступникам, которые могли выбрать это вместо изгнания. Но для человека, что органически не способен охотиться, оно должно стать наиболее уважаемым среди полезных и обеспечить ему пропитание и одежду от людей за труд. Кроме того, само собой, Корней никогда не женится. Ни одна женщина не заслуживает немого мужа, носителя проклятий. Нельзя позволить передать всё это потомству. Корнея вполне устраивала его будущая судьба – на камни его поставят, когда ему будет двадцать, а до тех пор с ним его горы и воля.
Энея же и Майю, вопреки всем традициям, объявили женихом и невестой, и это за семь лет до предполагаемой свадьбы. Просто не было больше среди ашш для них никого, подходящего по возрасту, а генетически, как выяснили старейшины, эти двое более чем хорошо соотносятся. Этой свадьбы люди ждали как символа возрождения славы ашш.

Корней обнаружил в себе любовь к воде. Он отлично плавал, а с некоторых пор начал строить маленькие игрушечные судёнышки. Это были байдаркоподобные лодки и плоты. Корней испытывал их, мечтая однажды сделать большую лодку и показать отцу. Корней представлял, как с его подачи охотники откроют для себя водные пути по рекам и озёрам Ымкбат-Алцегорат, как это поможет проще доставлять домой, на скалу, добычу. И его перестанут презирать и бояться. Но он предчувствовал, что ни отец, ни кто-то другой, его не поймёт. Корней испытывал зависть к брату, с которым Ксавер вёл длительные беседы, игнорируя младшего, находившегося рядом.

Однажды в горах появился незнакомец, которого молодые охотники ашш сначала хотели убить, затем заподозрили, что это может быть новый колдун, и привели на допрос к старейшинам. Те же выяснили, что это не колдун, а розиянин, владеющий тияшшским языком, близкородственным ашшскому, так как давно женат на одной из тияшш. Женщины и дети тияшш во время войны инсценировали обвал в пещере, лишь бы не достаться в качестве трофеев ашш, а позже перебрались к розиянам. Пришелец заявил странное: в горы он прибыл, интересуясь насекомыми, а именно бабочками, ибо такова его работа среди своих. Следовало бы его убить, но тогда обязательно придут соплеменники Энтомолога и отомстят. Посему разрешено было розийскому человечку проживать в низине, в заброшенной охотничьей хижине до осени, а Корней, благо немой и не сумеет выдать секреты ашш, будет носить ему еду.
Впрочем, любопытство нагнало в хижину целую толпу детишек, которые всё равно считали Энтомолога (так он себя называл) колдуном (не имея настоящего представления об оных) и как бы шоуменом, так как всё, что он делал, смахивало на весёлые фокусы. Но Эней, их командир, быстро выгнал всех и стал наведываться сам, прихватывая Майю. Как догадывался Корней, этим двоим старейшины поручили развязать Энтомологу язык и выведать как можно больше сведений о розиянах. За их безопасность никто не волновался: в свои пятнадцать Эней мало отличался от взрослого охотника, а уж мужчины ашш по сравнению с розиянами были настоящие могучие богатыри. Разболтать же Энтомолога отлично получалось у обаятельной Майи, особенно подкупила она тем, что на лету схватывала розийский язык. Кое-что выучил и Корней, только кому было до этого дело…
Уходя из гор, Энтомолог ухитрился сманить за собой одну из женщин, очевидно, питая слабость к горянкам. Впрочем, той терять было нечего: побывав много лет назад в хижине колдуна, она прозябала при муже ненужной.

окончание