Глава 14
Руки и ноги судьбы
1. Этот жуткий переезд
читать дальшеДа-да, путём «ловли на слове» Соня и Эгле выяснили, что существо по имени Полувремя – вот так так! – пощадило память обеих без всяких «но» (что, как известно, и происходит с небольшим количеством людей). Так что их трое было, вместе с Нилуфар. Но удивляться быстро надоело. «Это не хорошо и не плохо. А Мартыну всегда сможем рассказать о Полувремени, если будет необходимость», рассудила Эгле. Соня надеялась, что забыв тринадцатый месяц, будет меньше маяться ожиданием, но потом решила, что памятливость - вроде протянутой ей руки судьбы, так что подло будет ею не воспользоваться.
- А хочешь узнать наверняка, гостья ты здесь или хозяйка? Прямо сейчас?
По слегка скучающему тону Нилуфар нельзя было определить, какой вариант устраивает лично её. Однако «проверка» не обещала быть рутинным событием. Нилуфар понемногу отходила к распахнутой входной двери, а Соня оставалась посреди холла. Больше никого в запустевающем строении сейчас не было.
Соня глубоко вздохнула – устало или испуганно – аккуратно села на затоптанный пол, скрестив ноги. Улыбнулась – «тогда давай уже, чего там». Нилуфар остановилась в проёме. За её спиной резвились снежинки. Ещё шаг её, и над головой Сони, по представлениям самой Сони, без каких-либо физико-причинных предпосылок отделится от потолка и обрушится правильный, будто выпиленный из толщи бетона и прочих слоёв перекрытия, параллелепипед. Или, скажем, провалится под ней куб пола. А скорее всего, ничего не обвалится и не провалится, и это тоже станет испытанием. Соне понадобилось немало мужества и выдержки сидеть смирно и глядеть укоризненно-снисходительно на жестокую девочку. Ещё Соне очень не хотелось считать, что Нилуфар хочет её смерти.
- Ты выходи и закрой дверь, - попросила Соня, - А то мне холодно так сидеть.
Ты правда ничего не способна понять, говорил взгляд Нилуфар.
В этом только твоя вина, взглядом отвечала Соня.
После того, как решение переезжать оказалось одобрено, дни перестали походить один на другой. Соня активно помогала и считала своим долгом поддерживать тётю морально – ещё бы, буза началась с её подачи, а призрак дядиной насмешки не покидал семью. Даже после того, как Нилуфар долго о чём-то с ним говорила. Наргизе и Василисе особенно был непонятен и обиден переезд, ведь здесь они обзавелись подругами-приятельницами, и вообще, домик был – мечта.
Перебросились ночевать, готовить и учиться в новом жилье довольно быстро, но вынос и сортировка оставшегося имущества затянулись на недели. За почти два года счастливой жизни аккуратный с виду коттедж даже под началом мудрой хозяйки оброс изрядным количеством хлама как бы нужного, который был любовно распределён по комнатам, кладовочкам, стенным шкафам, подвалу и тем более чердаку. И понять непросто, как не оторвать чего-нибудь важного от сердца, и перегружать новую квартиру неохота. Так что часто после уроков Соня и Нилуфар (признающая свою ответственность тоже) вместе с Варварой отправлялись в сиротеющий коттедж, запасшись картонками, пакетами, бечевой, упаковочной лентой. Наргизу и Василису привлекали только по их желанию – бывает же настроение вволю поорать в пустых комнатах и весело порешать судьбу барахла. А так, первым делом - уроки.
Много вещей нашли своё место у соседей, знакомых, в благотворительных организациях, приготовленные коробки и мешки отправлялись по назначению нанятыми грузчиками… и всегда, абсолютно каждый раз, как посторонние люди входили в дом, Варвара заходила вместе с ними или просила об этом кого-нибудь. Таковы были правила странной игры.
- Я очень глупо выгляжу, когда так делаю, да? – спросила она однажды у Нилуфар.
- Нет, мам, - ответила та, и Варвара ощутила холодок под ложечкой – всё очень серьёзно. «Мамой меня ещё она не называла!»
Соня же, стыдясь себя, с того самого змеиного дня опасалась оставаться в коттедже одна. Пыталась не привлекать к этому факту чьего-то внимания – но порой (ещё до разговора Льва и Варвары) делала уроки на свежем воздухе, в саду, иногда и под дождём. Тётя это обнаружила.
- Я просто уверена, что ты можешь смело быть всегда под крышей. Скажи, кто решает, чей дом? Документ или воля хозяев? Хозяин только тот, кто дом купил, получил в наследство или подарок, кто построил? Или тот, кого пригласили жить без ограничения?
Но Соня всё равно боялась.
Немногие девчонки вместе способны так долго и многозначительно молчать. Нилуфар, естественно, мнила ниже своего достоинства отслеживать проявления Сониного страха – закинула ногу на дверной косяк, руки - в распор с другой стороны, а потом как-то подобралась, распределилась, как умела это, и полностью оторвалась от порога, где стояла (чего время терять). Так и застыла красивой паутинной руной. Соня сделала вид, что заскучала и на перформанс (инсталляцию) глядеть совсем не хочет, но прогонять Нилуфар из высокохудожественного равновесия не трудилась. Потом их позвала Варвара – она вызвала такси, девочкам следовало включить сигнализацию, запереть дом…
- Выходи ты первая, а я всё сделаю, - с хорошо завуалированной насмешкой предложила Соня. Нилуфар невесомо приземлилась и шагнула на крыльцо.
В тот же миг что-то стукнуло на втором этаже. Прямо у Сони над головой. Не сговариваясь, обе помчались… не прочь, в сад, а вверх по лестнице, позабыв о противостоянии.
Кто-то не закрыл окно бывшей Сониной комнаты, и эта чайка влетела в него. Что само по себе странно, чего забыла у людей? И металась, ударяясь об стены, об пол, потолок. Чайку повезли в ветклинику, но по дороге она скончалась.
______________________________________________
Просто так посидеть-поболтать отныне не складывалось: У Сони переезд, Эгле усиленно учила ангельский язык и ещё что-то своё, а Мартын естественным образом переключился на пресловутую мужскую компанию, так как почти каждый день ссылался на некие дела, отличные от паркура. И учёба, учёба… девятый класс – не аквапарк. Зима раскачивалась, насыпая и растапливая попеременно свои снега; синоптики обещали осадки невиданные для последних десятилетий, грозящие затопить в сугробах половину Розии. А в маленькой Олмидонии набирал силу кризис, грозящий перейти в военное положение. Это чуть не привело к тому, что Лев был готов отменить смену местожительства: в Олмидонии вместе с мужем и детьми жила его младшая сестра Даника. Их предстояло выручать, а потом где-то разместить. Лев мотался по посольствам, миграционным службам, слал за границу «официальные приглашения родственникам». Живи Даника одна, покинуть Олмидонию ей не составило бы труда, с двойным гражданством, но Ян был специалистом (химия, взрывное дело) на важном для новоиспечённых властей предприятии. Власти заботились о его (и двух маленьких детей) невыезде. Таким образом, угроза Зелёной Змеи получала больше шансов исполниться. Варвара нервничала, Соня не меньше. А радикальное решение по коттеджу так и не приходило – не считать же безумные идеи Мартына, которые он поначалу генерировал, а потом вроде как забыл и о Змее, и об опасности…
__________________________________
- Нет, всё-таки я никак не пойму тебя. Лирическую версию, что ты с детства мечтала жить наверху, не хотелось бы принимать всерьёз - ты должна была догадаться, что тут нам будет тесновато. Почему бы не купить квартиру пошире, раз такая надобность? Миллионом больше, миллионом меньше - снявши голову, по мозгам не плачут!
Варвара радовалась, что муж уже хотя бы не напирает на неправомерность переезда как такового. Но и эту претензию она не может опровергнуть разумно! Остаётся только правда, беспомощная, как поштучный подсчёт песчинок.
- Был человек… она мне сказала, что это место будет для нас благоприятно. Поэтому.
- Не может быть. Варвара, жена моя, осчастливила моими деньгами ещё и гадалку-шарлатанку-биоэнергетичку какую-то. Варя, это слишком! И я не про деньги сейчас говорю!
- А я – не про «биоэнергетичку». Мне трудно было решиться на то, что я натворила, знаешь. И я ходила посоветоваться к Серафиме Киприановне. К нашей с тобой любимой учительнице.
Варвара спиной почувствовала облегчение, которое испытал Лев!
- Хм… это я ещё могу понять… как она, кстати?
- Выглядит бодрой и здоровой, только… всё время кажется, что она прощается. Вот пойми, ещё поэтому я хотела спросить её мнения! Как давно я с ней не видалась…
- Хорошо, Варь, добро, но почему она должна знать, какое такое место нам или кому-то «благоприятно», а? Нет, она, конечно, чудо и волшебница, и мне, кстати, когда я пацаном был, советовала толковые вещи – но не оккультщину всякую, а просто умное, чувствуешь разницу? Боюсь, это старость… не обижайся. Она плохо понимает теперь, что говорит.
- Лёв, помнишь, какие чудеса она делала на уроках?
- Помню, что ты. На наших, на ваших тоже, видимо.
- Она ровно такая же осталась: ей хочется верить… А ты понял, кстати, что наши кошки пришли сами в эту квартиру, о которой не знали? Они на двадцать четвёртый поднялись к нам. Без лифта. Через полгорода.
Две недели после явления Эмма и Тэмзин устраивали хозяевам особенно весёлую головную боль: категорически отказывались входить в дом, обретаясь в округе. Их видели то там, то здесь все соседи, но дозваться и поймать никто не мог. Больше всех нервничала и переживала Наргиза, думая, что звери её бросают по необъяснимой причине. На третий день соизволили вернуться, с условием, что кормиться будут не глубже крыльца. Для кошек поставили в саду утеплённые ящики с подстилкой. И вот они на новом месте, снова домашние, выкупанные, расчёсанные, отглаженные. Им здесь нравится.
2. и 3.
Руки и ноги судьбы
1. Этот жуткий переезд
читать дальшеДа-да, путём «ловли на слове» Соня и Эгле выяснили, что существо по имени Полувремя – вот так так! – пощадило память обеих без всяких «но» (что, как известно, и происходит с небольшим количеством людей). Так что их трое было, вместе с Нилуфар. Но удивляться быстро надоело. «Это не хорошо и не плохо. А Мартыну всегда сможем рассказать о Полувремени, если будет необходимость», рассудила Эгле. Соня надеялась, что забыв тринадцатый месяц, будет меньше маяться ожиданием, но потом решила, что памятливость - вроде протянутой ей руки судьбы, так что подло будет ею не воспользоваться.
- А хочешь узнать наверняка, гостья ты здесь или хозяйка? Прямо сейчас?
По слегка скучающему тону Нилуфар нельзя было определить, какой вариант устраивает лично её. Однако «проверка» не обещала быть рутинным событием. Нилуфар понемногу отходила к распахнутой входной двери, а Соня оставалась посреди холла. Больше никого в запустевающем строении сейчас не было.
Соня глубоко вздохнула – устало или испуганно – аккуратно села на затоптанный пол, скрестив ноги. Улыбнулась – «тогда давай уже, чего там». Нилуфар остановилась в проёме. За её спиной резвились снежинки. Ещё шаг её, и над головой Сони, по представлениям самой Сони, без каких-либо физико-причинных предпосылок отделится от потолка и обрушится правильный, будто выпиленный из толщи бетона и прочих слоёв перекрытия, параллелепипед. Или, скажем, провалится под ней куб пола. А скорее всего, ничего не обвалится и не провалится, и это тоже станет испытанием. Соне понадобилось немало мужества и выдержки сидеть смирно и глядеть укоризненно-снисходительно на жестокую девочку. Ещё Соне очень не хотелось считать, что Нилуфар хочет её смерти.
- Ты выходи и закрой дверь, - попросила Соня, - А то мне холодно так сидеть.
Ты правда ничего не способна понять, говорил взгляд Нилуфар.
В этом только твоя вина, взглядом отвечала Соня.
После того, как решение переезжать оказалось одобрено, дни перестали походить один на другой. Соня активно помогала и считала своим долгом поддерживать тётю морально – ещё бы, буза началась с её подачи, а призрак дядиной насмешки не покидал семью. Даже после того, как Нилуфар долго о чём-то с ним говорила. Наргизе и Василисе особенно был непонятен и обиден переезд, ведь здесь они обзавелись подругами-приятельницами, и вообще, домик был – мечта.
Перебросились ночевать, готовить и учиться в новом жилье довольно быстро, но вынос и сортировка оставшегося имущества затянулись на недели. За почти два года счастливой жизни аккуратный с виду коттедж даже под началом мудрой хозяйки оброс изрядным количеством хлама как бы нужного, который был любовно распределён по комнатам, кладовочкам, стенным шкафам, подвалу и тем более чердаку. И понять непросто, как не оторвать чего-нибудь важного от сердца, и перегружать новую квартиру неохота. Так что часто после уроков Соня и Нилуфар (признающая свою ответственность тоже) вместе с Варварой отправлялись в сиротеющий коттедж, запасшись картонками, пакетами, бечевой, упаковочной лентой. Наргизу и Василису привлекали только по их желанию – бывает же настроение вволю поорать в пустых комнатах и весело порешать судьбу барахла. А так, первым делом - уроки.
Много вещей нашли своё место у соседей, знакомых, в благотворительных организациях, приготовленные коробки и мешки отправлялись по назначению нанятыми грузчиками… и всегда, абсолютно каждый раз, как посторонние люди входили в дом, Варвара заходила вместе с ними или просила об этом кого-нибудь. Таковы были правила странной игры.
- Я очень глупо выгляжу, когда так делаю, да? – спросила она однажды у Нилуфар.
- Нет, мам, - ответила та, и Варвара ощутила холодок под ложечкой – всё очень серьёзно. «Мамой меня ещё она не называла!»
Соня же, стыдясь себя, с того самого змеиного дня опасалась оставаться в коттедже одна. Пыталась не привлекать к этому факту чьего-то внимания – но порой (ещё до разговора Льва и Варвары) делала уроки на свежем воздухе, в саду, иногда и под дождём. Тётя это обнаружила.
- Я просто уверена, что ты можешь смело быть всегда под крышей. Скажи, кто решает, чей дом? Документ или воля хозяев? Хозяин только тот, кто дом купил, получил в наследство или подарок, кто построил? Или тот, кого пригласили жить без ограничения?
Но Соня всё равно боялась.
Немногие девчонки вместе способны так долго и многозначительно молчать. Нилуфар, естественно, мнила ниже своего достоинства отслеживать проявления Сониного страха – закинула ногу на дверной косяк, руки - в распор с другой стороны, а потом как-то подобралась, распределилась, как умела это, и полностью оторвалась от порога, где стояла (чего время терять). Так и застыла красивой паутинной руной. Соня сделала вид, что заскучала и на перформанс (инсталляцию) глядеть совсем не хочет, но прогонять Нилуфар из высокохудожественного равновесия не трудилась. Потом их позвала Варвара – она вызвала такси, девочкам следовало включить сигнализацию, запереть дом…
- Выходи ты первая, а я всё сделаю, - с хорошо завуалированной насмешкой предложила Соня. Нилуфар невесомо приземлилась и шагнула на крыльцо.
В тот же миг что-то стукнуло на втором этаже. Прямо у Сони над головой. Не сговариваясь, обе помчались… не прочь, в сад, а вверх по лестнице, позабыв о противостоянии.
Кто-то не закрыл окно бывшей Сониной комнаты, и эта чайка влетела в него. Что само по себе странно, чего забыла у людей? И металась, ударяясь об стены, об пол, потолок. Чайку повезли в ветклинику, но по дороге она скончалась.
______________________________________________
Просто так посидеть-поболтать отныне не складывалось: У Сони переезд, Эгле усиленно учила ангельский язык и ещё что-то своё, а Мартын естественным образом переключился на пресловутую мужскую компанию, так как почти каждый день ссылался на некие дела, отличные от паркура. И учёба, учёба… девятый класс – не аквапарк. Зима раскачивалась, насыпая и растапливая попеременно свои снега; синоптики обещали осадки невиданные для последних десятилетий, грозящие затопить в сугробах половину Розии. А в маленькой Олмидонии набирал силу кризис, грозящий перейти в военное положение. Это чуть не привело к тому, что Лев был готов отменить смену местожительства: в Олмидонии вместе с мужем и детьми жила его младшая сестра Даника. Их предстояло выручать, а потом где-то разместить. Лев мотался по посольствам, миграционным службам, слал за границу «официальные приглашения родственникам». Живи Даника одна, покинуть Олмидонию ей не составило бы труда, с двойным гражданством, но Ян был специалистом (химия, взрывное дело) на важном для новоиспечённых властей предприятии. Власти заботились о его (и двух маленьких детей) невыезде. Таким образом, угроза Зелёной Змеи получала больше шансов исполниться. Варвара нервничала, Соня не меньше. А радикальное решение по коттеджу так и не приходило – не считать же безумные идеи Мартына, которые он поначалу генерировал, а потом вроде как забыл и о Змее, и об опасности…
__________________________________
- Нет, всё-таки я никак не пойму тебя. Лирическую версию, что ты с детства мечтала жить наверху, не хотелось бы принимать всерьёз - ты должна была догадаться, что тут нам будет тесновато. Почему бы не купить квартиру пошире, раз такая надобность? Миллионом больше, миллионом меньше - снявши голову, по мозгам не плачут!
Варвара радовалась, что муж уже хотя бы не напирает на неправомерность переезда как такового. Но и эту претензию она не может опровергнуть разумно! Остаётся только правда, беспомощная, как поштучный подсчёт песчинок.
- Был человек… она мне сказала, что это место будет для нас благоприятно. Поэтому.
- Не может быть. Варвара, жена моя, осчастливила моими деньгами ещё и гадалку-шарлатанку-биоэнергетичку какую-то. Варя, это слишком! И я не про деньги сейчас говорю!
- А я – не про «биоэнергетичку». Мне трудно было решиться на то, что я натворила, знаешь. И я ходила посоветоваться к Серафиме Киприановне. К нашей с тобой любимой учительнице.
Варвара спиной почувствовала облегчение, которое испытал Лев!
- Хм… это я ещё могу понять… как она, кстати?
- Выглядит бодрой и здоровой, только… всё время кажется, что она прощается. Вот пойми, ещё поэтому я хотела спросить её мнения! Как давно я с ней не видалась…
- Хорошо, Варь, добро, но почему она должна знать, какое такое место нам или кому-то «благоприятно», а? Нет, она, конечно, чудо и волшебница, и мне, кстати, когда я пацаном был, советовала толковые вещи – но не оккультщину всякую, а просто умное, чувствуешь разницу? Боюсь, это старость… не обижайся. Она плохо понимает теперь, что говорит.
- Лёв, помнишь, какие чудеса она делала на уроках?
- Помню, что ты. На наших, на ваших тоже, видимо.
- Она ровно такая же осталась: ей хочется верить… А ты понял, кстати, что наши кошки пришли сами в эту квартиру, о которой не знали? Они на двадцать четвёртый поднялись к нам. Без лифта. Через полгорода.
Две недели после явления Эмма и Тэмзин устраивали хозяевам особенно весёлую головную боль: категорически отказывались входить в дом, обретаясь в округе. Их видели то там, то здесь все соседи, но дозваться и поймать никто не мог. Больше всех нервничала и переживала Наргиза, думая, что звери её бросают по необъяснимой причине. На третий день соизволили вернуться, с условием, что кормиться будут не глубже крыльца. Для кошек поставили в саду утеплённые ящики с подстилкой. И вот они на новом месте, снова домашние, выкупанные, расчёсанные, отглаженные. Им здесь нравится.
2. и 3.
@темы: книга 1, сны лесошишья, жизнь волшебная
-
-
03.06.2019 в 19:33-
-
04.06.2019 в 01:18возможно, помнить или нет - дело статистическое; изучают Ангельский язык люди по всей Земле, а специальные сны снятся тому, у кого кровать стоит в нужной точке. Но особое предназначение у девчонок определённо есть и разгадывать его придётся.