Глава 19
1., нач.
1., прод.
2.
читать дальшеНе вдох – древний зверь, за которого он жил, такой большой, что земля не держит и он пророс внутрь неё и силится заглянуть на поверхность.
Выдох – это айсберг давит хребет, вековая прозрачная толща.
Вдоха нет. Не поднять. Нет колебания в мёртвом подземелье, не бывает.
Не морок. Это не видение, насланное победившей Бабушкой. Настоящую Эгле он распознает во всех мирах - она была с ним. Это она его возвратила.
Возвратила напрасно.
Не защитил.
Не сумел.
И их ждёт…
***
«Выходит, всё довольно просто по-человечески. Он в неё влюбился, а она из-за «поля забвения» даже заметить и запомнить его не могла бы. Решил с собой покончить. Или влюблённость последним штрихом стала к этой жизни наизнанку? Раз у него есть секретные способности, это его отчаяние взбаламутило город, его? Но второй маховик… противостоятель - создан им или всё-таки то ещё одна личность?»
- Я знаю, что возвращаться трудно. Но здесь тебе больше нечего делать. Пойдём со мной.
__________________________________
Вверх семь этажей без остановки. Те чёрные окна справа от входа в подъезд были, значит, квартира та, что ближе к нижнему пролёту. Увидеть, кто откроет. Спросить. Отдать фото. Сказать, что их сын… что надо к нему идти прямо сейчас. Если они переехали, расспросить соседей.
Очень чистый подъезд, засушенный цветок в горшке на высоком подоконнике. И тот же недостаток воздуха. Тяжесть в голове, но не от подъёма. Что если газ где-то просачивается? Хотя, точно, в этом доме, как и в соседних, газа нет.
Дверь тускло-чёрного дерматина. Старая. Чистая и ровная, как новая. Необъяснимое отвращение к этой двери. Эгле коротко тронула звонок. Несколько раз, через нерешительные паузы.
Позвонила к соседям. Все двери молчали.
То же нестерпимое стремление бежать со всех ног. «Сколько же раз ты что-то откладывала на завтра!»
Но делать нечего.
Её дом через двор. Окна светятся, хорошо. Если только мама или Линда не забыли, уйдя, свет выключить.
- Так что ты искала в этой квартире? Подойди и отвечай!
Нелепая высокая фигура в чёрном до пят, замотанная поверх в белую шаль, что-то на голове не позволяет разглядеть в сумерках лицо. Невероятно громоздкое украшение на шее.
Но такой красивый, молодой голос.
Эгле обернулась.
- Не "что", а тех, кто там живёт. Простите, вы знаете, кто они?
- Чего не знать. Мёртвые. И бабка, и внучек. Вышел зимой и умер. Бабка - с горюшка. Хочешь к ним?
- Аа - вы...? - спросила Эгле, гоня от себя неуместное подозрение, - То есть, он с бабушкой жил? А... родители? Вы ведь соседка?
Не соседка. И говорить с ней не надо.
...вот почему в школе ничего не известно...
- Что гадать? Посмотри, может быть, ты знаешь.
Существо приподнимает капюшон.
Может быть.
Это хуже всего на свете. Эгле отворачивается. День невероятно тяжёлых сюрпризов. И нет сил больше разматывать этот клубок. Сегодня - нет уже.
- Простите. Я пойду. Всего доброго.
Эгле удаляется на шаг... её хватают за руку, выворачивая. Приближающихся шагов почему-то она не услышала. Эгле молча, так как в ней живёт предубеждение о допустимости ора, пусть и от ужаса, и особенно на улице, вырывается.
Не могла и подумать, что доживёт до этого. Больно, но она терпит. Жалость к сумасшедшей мешается с отвращением. Она ещё упрекнёт себя за него, нет, изругает, но только когда окажется подальше. Это прикосновение хочется стереть, скинуть с рук и бежать, пока сброшенное не догнало, растекаясь по земле.
Ещё одно неконтролируемое бегство. Домой.
Даже не заметила, что браслет, подаренный Мартыном, остался в чужих руках.
__________________________________
Удивил. Удивил. УДИВИЛ. Ты воистину тот самый. Две девочки, вот так так. Сразу две. Но это и делает тебя слабее. Хотя бы вдвое.
А что ты, дева? Что за выбор его? Первая оказалась крепким орешком, измотала даже. Какова цена тебе, скоро вместе поглядим.
конец главы 19
глава 20
1., нач.
1., прод.
2.
читать дальшеНе вдох – древний зверь, за которого он жил, такой большой, что земля не держит и он пророс внутрь неё и силится заглянуть на поверхность.
Выдох – это айсберг давит хребет, вековая прозрачная толща.
Вдоха нет. Не поднять. Нет колебания в мёртвом подземелье, не бывает.
Не морок. Это не видение, насланное победившей Бабушкой. Настоящую Эгле он распознает во всех мирах - она была с ним. Это она его возвратила.
Возвратила напрасно.
Не защитил.
Не сумел.
И их ждёт…
***
«Выходит, всё довольно просто по-человечески. Он в неё влюбился, а она из-за «поля забвения» даже заметить и запомнить его не могла бы. Решил с собой покончить. Или влюблённость последним штрихом стала к этой жизни наизнанку? Раз у него есть секретные способности, это его отчаяние взбаламутило город, его? Но второй маховик… противостоятель - создан им или всё-таки то ещё одна личность?»
- Я знаю, что возвращаться трудно. Но здесь тебе больше нечего делать. Пойдём со мной.
__________________________________
Вверх семь этажей без остановки. Те чёрные окна справа от входа в подъезд были, значит, квартира та, что ближе к нижнему пролёту. Увидеть, кто откроет. Спросить. Отдать фото. Сказать, что их сын… что надо к нему идти прямо сейчас. Если они переехали, расспросить соседей.
Очень чистый подъезд, засушенный цветок в горшке на высоком подоконнике. И тот же недостаток воздуха. Тяжесть в голове, но не от подъёма. Что если газ где-то просачивается? Хотя, точно, в этом доме, как и в соседних, газа нет.
Дверь тускло-чёрного дерматина. Старая. Чистая и ровная, как новая. Необъяснимое отвращение к этой двери. Эгле коротко тронула звонок. Несколько раз, через нерешительные паузы.
Позвонила к соседям. Все двери молчали.
То же нестерпимое стремление бежать со всех ног. «Сколько же раз ты что-то откладывала на завтра!»
Но делать нечего.
Её дом через двор. Окна светятся, хорошо. Если только мама или Линда не забыли, уйдя, свет выключить.
- Так что ты искала в этой квартире? Подойди и отвечай!
Нелепая высокая фигура в чёрном до пят, замотанная поверх в белую шаль, что-то на голове не позволяет разглядеть в сумерках лицо. Невероятно громоздкое украшение на шее.
Но такой красивый, молодой голос.
Эгле обернулась.
- Не "что", а тех, кто там живёт. Простите, вы знаете, кто они?
- Чего не знать. Мёртвые. И бабка, и внучек. Вышел зимой и умер. Бабка - с горюшка. Хочешь к ним?
- Аа - вы...? - спросила Эгле, гоня от себя неуместное подозрение, - То есть, он с бабушкой жил? А... родители? Вы ведь соседка?
Не соседка. И говорить с ней не надо.
...вот почему в школе ничего не известно...
- Что гадать? Посмотри, может быть, ты знаешь.
Существо приподнимает капюшон.
Может быть.
Это хуже всего на свете. Эгле отворачивается. День невероятно тяжёлых сюрпризов. И нет сил больше разматывать этот клубок. Сегодня - нет уже.
- Простите. Я пойду. Всего доброго.
Эгле удаляется на шаг... её хватают за руку, выворачивая. Приближающихся шагов почему-то она не услышала. Эгле молча, так как в ней живёт предубеждение о допустимости ора, пусть и от ужаса, и особенно на улице, вырывается.
Не могла и подумать, что доживёт до этого. Больно, но она терпит. Жалость к сумасшедшей мешается с отвращением. Она ещё упрекнёт себя за него, нет, изругает, но только когда окажется подальше. Это прикосновение хочется стереть, скинуть с рук и бежать, пока сброшенное не догнало, растекаясь по земле.
Ещё одно неконтролируемое бегство. Домой.
Даже не заметила, что браслет, подаренный Мартыном, остался в чужих руках.
__________________________________
Удивил. Удивил. УДИВИЛ. Ты воистину тот самый. Две девочки, вот так так. Сразу две. Но это и делает тебя слабее. Хотя бы вдвое.
А что ты, дева? Что за выбор его? Первая оказалась крепким орешком, измотала даже. Какова цена тебе, скоро вместе поглядим.
конец главы 19
глава 20
@темы: книга 2, жизнь волшебная, вихрь над городом
-
-
09.06.2019 в 18:07-
-
09.06.2019 в 23:15