Глава 9
нач
прод.
читать дальшеВыпала без предисловий из своей ниши и печально раскололась большая ракушка. Из уцелевшего завитка засочился, попадая в единственную голову, уверенный шепоток.
Я знаю, что ты тут. Слышишь меня. Слушаешь.
Вернулся, и тем заслужил ещё один шанс - расскажу о тебе, что ты есть, не придётся долго искать и изобретать себя; если ещё немного подумаешь,то и поймёшь, что это для тебя первейшая награда - только немного послушания и внимания; просто приди; где и когда предстать передо мной, вычислишь сам, раз уж так громко заявил о своей силе; убежище Зелёнки, где хоронишься сейчас, заключаю в гиперсферу… сам разбирайся, что это такое - Зелёнка меня сильно раздражает, поэтому умрёт здесь от трансформаций, а может, от голода, уж что сама выберет - так уж сильно мешала, почти так же сильно, как… София; а ты выбирайся помаленьку да приходи, чтобы узнать, как на самом деле подобает обходиться таким, как ты, как поступить, узнаешь, с той и с другой, Софией и Эгле; приходи, чтобы стать свободным.
____________________________________
- А нас, кажется, здесь заперли накрепко. Я знаю, это не ты разбил коммуникатор. Может быть, и у Виты с шестого этажа… Вставай, будем работать над стенами нашей тюрьмы. Собиралась выспаться, а сама всё думаю, враг ты рода человеческого или жертва, то и другое или ни то, ни другое. И вижу, что моё жилище обволакивает какой-то пакостью. Ни за дверь не выйти, ни сквозь стены. Это лучшее обстоятельство, чтобы мобилизоваться и постигнуть истину.
Тива хлопнула в ладоши, из-под подиума-лежанки бесшумно выкатилась платформа с беспрецедентно крупной клавиатурой.
- Ты действительно противостояла ей? - услышала Тива вопрос
- «Ей»? Кому-то и «противостояла», если можно так выразиться. Хотя просто правила бытие до гармонии. Значит, "ей".
Не глядя под ноги, Тива забегала по цветным, как и всё вокруг, клавишам.
- Смотри-ка, внешняя картинка не поступает. Что в городе, пока знать не будем. А компьютер в порядке. Сейчас посчитаю, что такое нам подбросили.
Изображение из колец, зубцов и волн заполонило экран. Их движение вполне ясно отражалось в студенистой стене, позволяя гостю не оборачиваться, лишний раз не двигаться.
- Как ты это делала?
- Друг, ты чем слушал? Я тебе только что всё подробно рассказала. А повторяться некогда.
- Я не друг. Никому.
- Ты не друг, да я друг. Так о ком речь? Кто – «она»?
- Моя бабушка.
- Ба-абушка?! – переспросила Тива таким голосом, будто слово это значило что-то хорошее, а её лицо упростилось до чистого детского изумления, только Стас вдруг закрылся рукой и, соответственно, не увидел этого.
- Внезапно, что и говорить… Ну что же, бывает и бабушка.
Тут Тиве стало почему-то жутковато из-за своей почти прозвучавшей смешинки. Она обратила внимание на этот жест Стаса – отгородиться. «Да ему эти два слова непросто дались. Дело слишком серьёзное».
- Тогда уточнение: твоей бабушке не нравится город или не нравится, что-то, что делаешь ты?
- Она тебя знает.
- Отлично, я же не скрывалась... от бабушки, охм! Прости за бестактность, она тебя заперла здесь для чего?
- Она заперла тебя. Предполагается, что могу выбраться.
- И ты можешь, смею предположить.
- Нет.
Он снова равнодушно скользнул взглядом по схеме из колец, зубцов и волн, и вдруг... прочитал, что она означала.
Из такого искажения пространства никому не уйти.
- Твой дом… перекрутит и... вывернет. И тебя. Скоро. Это гпер... сфр... так называется.
От слова, обозначившего наведённое препятствие, свело и прокрутило всё вокруг, вышибло искру из-за глаза.
- Кстати, ты хорошо взаимодействуешь с Экраном, - проигнорировав последнее замечание, сказала Тива, - Смотри, какие сложноструктурированные перья! Не у всех, кто был у меня в гостях, хотя бы пятно света получалось вызвать.
- Этнемооо...
- Извини. Взаимодействуешь и резонируешь. Твоё. Ментальные проекции!
Он промолчал, чтобы внезапное заикание не продолжилось.
Эта Тива придумала, будто движение внутри него может визуализироваться. Чтобы он считал, что его мысли как на ладони и вообще понятны - ему не привыкать к такому отношению. А смотреть, имеет ли что общее с ходом мысли ритм пляшущих вспышек, он не будет. Отрицать, пытаться спорить - чего ради? Чтобы гнусная словесная беспомощность снова держала его, чтобы, возможно, снова кому-то было удобно хлестать его издевательством. Что если реальность передумает и снова перестанет считаться с ним? Но сейчас было не до себя, и от секундного страха удалось отвернуться.
- Что ещё делает… этот компьютер? - выговорил он уже отчётливо.
- Много хорошего, могу долго рассказывать. Только что была трансляция вида из окна в реальном времени, не обратил внимание? Мы ведь находимся в кармане пространства относительно Лесошишенска, никто из людей самостоятельно найти мой дом не может. Использовать телеметрию проще, чем настоящее межкарманное окно держать.
- А прошлое, увидеть?
- Прошлое... Я включила системы слежения моей капсулы, когда пришла сюда, в Лесошишенск. Никаких записей раньше этого я не обнаружила. Сколько лет назад тебя интересует?
- Когда… башня вспыхивает и разрушается, и всё вокруг…
- Знаю! Двенадцать лет назад, ещё до моего появления. Ты хотел бы увидеть разрушающуюся башню телецентра?
- Их две. Было Нет. Я видел уже. Здесь.
Тива замерла на кончиках пальцев.
- Ты видел? С этого ракурса? Не две, а как бы двойная... О, это удивительно... но я то и говорю: взаимодействуешь. Сделал, чего не удалось мне: нашёл эти старые записи и как их открыть. Значит, это не я тебе, а наоборот, ты мне мог бы прошлое показать. Жаль, что нет времени...
Она слишком быстро достраивает то, чего нет... Стоит ли понимать, о чём она? Это важно? И он не делал того, о чём она. Взаимодействие - это ощутимое: яблоко и шар. Компьютера он не ощущал.
- Нет. Только это. Разрушение. Оно само... показалось. Почему?
- Даа... почему, - пробормотала Тива, - А потому, что - сам ответь - это для тебя важный эпизод. Хороший вопрос: почему именно он?
Никакого ответа и быть не могло. Поэтому Тива, не дождавшись, продолжила:
- Двенадцать лет назад этот дом, где мы как бы находимся, был в городе одним из самых высоких. Башню как раз закончили строить, предполагалось большое торжественное открытие - значительный проект для не слишком большого города. Телебашня, бизнес-центр, развлекательный, торговый, много чего в одном. Как только вошли первые сотни посетителей, на здание упал метеорит. Появился из ниоткуда, как говорят. Ни одна обсерватория мира не отследила, как он приблизился к Земле. Что же, странно и мне. Погибло много людей – и внутри, и тех, кто был даже не совсем близко. Дома вокруг разрушены. А меня не было, чтобы предотвратить... Это самая большая трагедия в истории города. Значит, тебе это "ретровидение" о чём-то говорит?
Он не понял некоторых слов, но ответил:
- Нет.
- Ты как раз мог бы всё это даже помнить. Телерепортажи. Чрезвычайное положение. Мировые новости. Помнишь?
Он промолчал.
- Не знаешь и не слышал? Может быть, ты из другого города… и бабушка твоя? Ты давно живёшь в Лесошишенске?
На это он даже не собирался отвечать.
Во время недлинного пока разговора Тива то и дело поднималась, танцевала босыми ногами по клавишам, успевала замереть, изучая графики и визуализации на экране, и снова удобно устроиться на ковре, в ожидании, пока «дозреет» или компьютер, или Стас. Она-то в качестве машины была безупречна: не подвисала ни на секунду, даже когда выглядела флегматично размякшей. Быстро и просто реагировала на всё, как Экран, сиюсекундно отображающий метание предполагаемого внутриголовного тумана.
Стаса пугало это мельтешение.
- …знаешь, а я могу привести примеры соперничества между близкими родственниками. В науке, искусстве, политике, даже спорте, причём в последнем случае бабушка соревновалась с… внучками. Это было красиво. Бывает и не очень... - забросила Тива очередную провокативную удочку.
Она надеется. Вот что вдруг понял Стас. Думает вместе со своим вычислительным центром быстро высчитает, как пробить блокаду, и живи дальше себе. Но ведь Стас не потрудился объяснить, что Бабушка – это…
- Ты говоришь, бабушка подвергает тебя риску остаться здесь навсегда? Что это? Наказание? Форма любви? Метод воспитания? Жаль, что другие от этого страдают.
Его передёргивало от каждого слова - и он оглох.
Она всегда была и всегда отличалась от людей, но назвать её как-то специально не приходило в голову. Родоплеменное, расовое имя – как оно прозвучит? Кто бы мог его дать по праву, кто ещё понимает, почему Бабушка – это Бабушка? И следовательно, кто он сам.
Ему не жаль было Тиву, не жаль остальных жильцов и кого-то там с шестого этажа, и весь город, и все страны. Единственное, что интересовало его, где Бабушка держит в плену Их.
Только были, оказывается, непреложные законы во вселенной. Его касались те, что проходили через любовь, даже попавшие туда случайным образом. Некто Тива принимала участие в спасении замёрзшего человека. Ничего, что он не просил, не хотел этого, да и человеком себя не называл - откуда другим это знать? Она не прошла мимо, поддержала испуганную Соню, а это говорит о том, что Стас у Тивы в долгу. Только бы не пришлось решать, должен ли убить Тиву или не имеет права. И то и другое – под одним и тем же законам любви. И лучше бы Тиве не знать ничего о нём.
- Выключи. Не надо больше... искать. Она сильнее твоего компьютера.
- Я ждала, когда ты скажешь это.
Глаза у него – вовнутрь. Даже если направлены на тебя. Не просто вовнутрь, а на световой скорости убегающий в темноту взгляд. «И это не так плохо. Если он посмотрит наружу, равный по модулю взгляд лазером сожжёт и меня, и всю Землю в том направлении».Тива с трудом не поддавалась желанию разговаривать с ним, повернувшись спиной.
- Скажи, кто сильнее, чем она?
- Никто.
- Может и так. Но я бы боролась дальше всё равно. Только выбраться сама отсюда не могу. Улавливаешь? По всем выкладкам, ты не можешь не выбраться. Страшно любопытно, как, но должен. Именно ты. Тебя же ждут отсюда, так?
- Мёртвый – ей хуже, чем живой. Когда был мёртвым, кое-что мог. Теперь я… как… обычный человек.
Вот и разгадка… Тива опустила голову под тяжестью откровения. Вот почему он не приходил в себя так долго.
- В снег – ты сам? – уточнила она.
Он не ответил.
- Да ты… как бы теперь выразиться… ты крут, друг! Теперь становится понятным, почему ты недоволен, друг, и отчего столь неразговорчив. Но признайся ты в этом час назад, я бы сориентировалась, и не позволила ей завести нас в ловушку.
«Недоволен»… а их прикосновения навек останутся в нём! Две любимые девушки потратили время своих бесценных жизней, чтобы вынести его труп на дорогу из зыбучих снегов. И он мог бы извлечь их прикосновения в любое время, держать их на ладони.
…это всё, что от них останется?
- «Мёртвый», «живой»… ты себя со стороны не видишь, а мне пришлось. У меня для тебя хорошие новости. Ты в любом агрегатном состоянии способен на всё, что нужно по жизни. Ломать, строить, испепелять взглядом, превращаться в пар, ходить через стены, ну и, что там ещё нужно по хозяйству.
- Нет.
- А бабушка в тебя верит. Почему не веришь ты в себя?
***
- Молчишь? Есть факты, от которых сложно отвернуться. Давай объясню. Что есть «обычный человек» в жизни обычных человеков? Такой вполне может из вредности или во имя чего-то уйти в мороз и лечь где-то подальше. Но обычный человек – это тот, кого я бы отловила возле парка, потому как раз там прогуливалась, затолкала бы в тёплое помещение. Ты прошёл невидимкой. Ни один прохожий не понял, что не так, когда ты туда шёл без тёплой одежды. Сделать кого-то или себя невидимым можно. Я умею это. А выжить, да в приличном виде, после терминального обморожения, возможно, даже я не смогла бы. Ты ходишь, смотришь, реагируешь. И даже переступаешь через себя, когда говоришь то, чего не хотел бы говорить. И, такая малость, видишь необходимость «держать лицо» перед подозрительной незнакомкой – наверное, это признак высшей нервной деятельности. Это только кажется, что мало, потому что альтернатива – быть давно закопанным. Не знаю, что именно ты делал за гранью, мне достаточно того, что вижу. Чтобы иметь возможность делать всё, что ты делаешь сейчас, нужен особый источник энергии. Особая поддержка. Безлимитный ресурс, так тебе понятней? И он тебе доступен даже несмотря на «изоляцию» моего дома. Исчезни источник, ты бы здесь… развалился на атомы или испарился. Следовательно, для тебя эта «гиперсфера» – ничтожное препятствие. На меня можешь не обращать внимания. Действуй.
Но надо ли говорить, что вместо этой нудноватой выкладки Тивы Стас услышал вдруг слова Эгле, наклонившейся к нему?
- Если ты вернулся, значит, надо. Это чудо, поэтому не прогоняй его.
- Ты понял, да? – с надеждой спросила Тива, возрадовавшаяся, что он поднялся на ноги.
Но тут необычайно красивый всплеск «ментальной проекции» сменился уже привычным монохромным туманом.
- Что, если «источника» достаточно только для того, чтобы я существовал как… все?
- "Что если"! А ты поищи, и будешь знать. Моя же версия – есть для тебя «режим человека» и… ещё один.
Сейчас ты в нём. Станислав, я старше тебя минимум в два раза, так что попробуй поверить на слово.
Пусть Тива на самом деле сомневалась и насчёт «в два раза», и даже насчёт «я старше» - но так хотелось выпнуть из него то, что он прятал!
- Я когда-то уже это делал. Переносил себя. Те-ле-портировал. Но на несколько метров. Только себя.
- То-то же. Перенеси себя опять. Только осторожно, чтобы не выйти в воздух. Попробуй на площадку четырнадцатого этажа.
- Нет.
- Надо учиться говорить «да»!
- Нет. Если я даже пойму, как, то будут только одна попытка.
- Почему?
- Нет источника. Это – я. Только один раз, только в одно место. Я ещё не знаю место, но там – встречусь.
- Бабушка сказала?
- Если я перемещусь вместе с тобой, ты попадёшь прямо к ней в руки. Если останешься – через некоторое время тебя раздавит вместе с домом.
- Отличный выбор, не будь я Тива… Даже вслух надеяться не смела - к ней-то мне и надо. Сможешь?!
И ёлочный шар из ниши прыгнул ему в руку сам. Стас глядел на него – совсем недолго – с особым затаением. Ошалело.
- Теперь мне не нужно быть человеком. Да.
- Глупый. Режим человека – это всегда хорошо.
конец главы 9
глава 10
нач
прод.
читать дальшеВыпала без предисловий из своей ниши и печально раскололась большая ракушка. Из уцелевшего завитка засочился, попадая в единственную голову, уверенный шепоток.
Я знаю, что ты тут. Слышишь меня. Слушаешь.
Вернулся, и тем заслужил ещё один шанс - расскажу о тебе, что ты есть, не придётся долго искать и изобретать себя; если ещё немного подумаешь,то и поймёшь, что это для тебя первейшая награда - только немного послушания и внимания; просто приди; где и когда предстать передо мной, вычислишь сам, раз уж так громко заявил о своей силе; убежище Зелёнки, где хоронишься сейчас, заключаю в гиперсферу… сам разбирайся, что это такое - Зелёнка меня сильно раздражает, поэтому умрёт здесь от трансформаций, а может, от голода, уж что сама выберет - так уж сильно мешала, почти так же сильно, как… София; а ты выбирайся помаленьку да приходи, чтобы узнать, как на самом деле подобает обходиться таким, как ты, как поступить, узнаешь, с той и с другой, Софией и Эгле; приходи, чтобы стать свободным.
____________________________________
- А нас, кажется, здесь заперли накрепко. Я знаю, это не ты разбил коммуникатор. Может быть, и у Виты с шестого этажа… Вставай, будем работать над стенами нашей тюрьмы. Собиралась выспаться, а сама всё думаю, враг ты рода человеческого или жертва, то и другое или ни то, ни другое. И вижу, что моё жилище обволакивает какой-то пакостью. Ни за дверь не выйти, ни сквозь стены. Это лучшее обстоятельство, чтобы мобилизоваться и постигнуть истину.
Тива хлопнула в ладоши, из-под подиума-лежанки бесшумно выкатилась платформа с беспрецедентно крупной клавиатурой.
- Ты действительно противостояла ей? - услышала Тива вопрос
- «Ей»? Кому-то и «противостояла», если можно так выразиться. Хотя просто правила бытие до гармонии. Значит, "ей".
Не глядя под ноги, Тива забегала по цветным, как и всё вокруг, клавишам.
- Смотри-ка, внешняя картинка не поступает. Что в городе, пока знать не будем. А компьютер в порядке. Сейчас посчитаю, что такое нам подбросили.
Изображение из колец, зубцов и волн заполонило экран. Их движение вполне ясно отражалось в студенистой стене, позволяя гостю не оборачиваться, лишний раз не двигаться.
- Как ты это делала?
- Друг, ты чем слушал? Я тебе только что всё подробно рассказала. А повторяться некогда.
- Я не друг. Никому.
- Ты не друг, да я друг. Так о ком речь? Кто – «она»?
- Моя бабушка.
- Ба-абушка?! – переспросила Тива таким голосом, будто слово это значило что-то хорошее, а её лицо упростилось до чистого детского изумления, только Стас вдруг закрылся рукой и, соответственно, не увидел этого.
- Внезапно, что и говорить… Ну что же, бывает и бабушка.
Тут Тиве стало почему-то жутковато из-за своей почти прозвучавшей смешинки. Она обратила внимание на этот жест Стаса – отгородиться. «Да ему эти два слова непросто дались. Дело слишком серьёзное».
- Тогда уточнение: твоей бабушке не нравится город или не нравится, что-то, что делаешь ты?
- Она тебя знает.
- Отлично, я же не скрывалась... от бабушки, охм! Прости за бестактность, она тебя заперла здесь для чего?
- Она заперла тебя. Предполагается, что могу выбраться.
- И ты можешь, смею предположить.
- Нет.
Он снова равнодушно скользнул взглядом по схеме из колец, зубцов и волн, и вдруг... прочитал, что она означала.
Из такого искажения пространства никому не уйти.
- Твой дом… перекрутит и... вывернет. И тебя. Скоро. Это гпер... сфр... так называется.
От слова, обозначившего наведённое препятствие, свело и прокрутило всё вокруг, вышибло искру из-за глаза.
- Кстати, ты хорошо взаимодействуешь с Экраном, - проигнорировав последнее замечание, сказала Тива, - Смотри, какие сложноструктурированные перья! Не у всех, кто был у меня в гостях, хотя бы пятно света получалось вызвать.
- Этнемооо...
- Извини. Взаимодействуешь и резонируешь. Твоё. Ментальные проекции!
Он промолчал, чтобы внезапное заикание не продолжилось.
Эта Тива придумала, будто движение внутри него может визуализироваться. Чтобы он считал, что его мысли как на ладони и вообще понятны - ему не привыкать к такому отношению. А смотреть, имеет ли что общее с ходом мысли ритм пляшущих вспышек, он не будет. Отрицать, пытаться спорить - чего ради? Чтобы гнусная словесная беспомощность снова держала его, чтобы, возможно, снова кому-то было удобно хлестать его издевательством. Что если реальность передумает и снова перестанет считаться с ним? Но сейчас было не до себя, и от секундного страха удалось отвернуться.
- Что ещё делает… этот компьютер? - выговорил он уже отчётливо.
- Много хорошего, могу долго рассказывать. Только что была трансляция вида из окна в реальном времени, не обратил внимание? Мы ведь находимся в кармане пространства относительно Лесошишенска, никто из людей самостоятельно найти мой дом не может. Использовать телеметрию проще, чем настоящее межкарманное окно держать.
- А прошлое, увидеть?
- Прошлое... Я включила системы слежения моей капсулы, когда пришла сюда, в Лесошишенск. Никаких записей раньше этого я не обнаружила. Сколько лет назад тебя интересует?
- Когда… башня вспыхивает и разрушается, и всё вокруг…
- Знаю! Двенадцать лет назад, ещё до моего появления. Ты хотел бы увидеть разрушающуюся башню телецентра?
- Их две. Было Нет. Я видел уже. Здесь.
Тива замерла на кончиках пальцев.
- Ты видел? С этого ракурса? Не две, а как бы двойная... О, это удивительно... но я то и говорю: взаимодействуешь. Сделал, чего не удалось мне: нашёл эти старые записи и как их открыть. Значит, это не я тебе, а наоборот, ты мне мог бы прошлое показать. Жаль, что нет времени...
Она слишком быстро достраивает то, чего нет... Стоит ли понимать, о чём она? Это важно? И он не делал того, о чём она. Взаимодействие - это ощутимое: яблоко и шар. Компьютера он не ощущал.
- Нет. Только это. Разрушение. Оно само... показалось. Почему?
- Даа... почему, - пробормотала Тива, - А потому, что - сам ответь - это для тебя важный эпизод. Хороший вопрос: почему именно он?
Никакого ответа и быть не могло. Поэтому Тива, не дождавшись, продолжила:
- Двенадцать лет назад этот дом, где мы как бы находимся, был в городе одним из самых высоких. Башню как раз закончили строить, предполагалось большое торжественное открытие - значительный проект для не слишком большого города. Телебашня, бизнес-центр, развлекательный, торговый, много чего в одном. Как только вошли первые сотни посетителей, на здание упал метеорит. Появился из ниоткуда, как говорят. Ни одна обсерватория мира не отследила, как он приблизился к Земле. Что же, странно и мне. Погибло много людей – и внутри, и тех, кто был даже не совсем близко. Дома вокруг разрушены. А меня не было, чтобы предотвратить... Это самая большая трагедия в истории города. Значит, тебе это "ретровидение" о чём-то говорит?
Он не понял некоторых слов, но ответил:
- Нет.
- Ты как раз мог бы всё это даже помнить. Телерепортажи. Чрезвычайное положение. Мировые новости. Помнишь?
Он промолчал.
- Не знаешь и не слышал? Может быть, ты из другого города… и бабушка твоя? Ты давно живёшь в Лесошишенске?
На это он даже не собирался отвечать.
Во время недлинного пока разговора Тива то и дело поднималась, танцевала босыми ногами по клавишам, успевала замереть, изучая графики и визуализации на экране, и снова удобно устроиться на ковре, в ожидании, пока «дозреет» или компьютер, или Стас. Она-то в качестве машины была безупречна: не подвисала ни на секунду, даже когда выглядела флегматично размякшей. Быстро и просто реагировала на всё, как Экран, сиюсекундно отображающий метание предполагаемого внутриголовного тумана.
Стаса пугало это мельтешение.
- …знаешь, а я могу привести примеры соперничества между близкими родственниками. В науке, искусстве, политике, даже спорте, причём в последнем случае бабушка соревновалась с… внучками. Это было красиво. Бывает и не очень... - забросила Тива очередную провокативную удочку.
Она надеется. Вот что вдруг понял Стас. Думает вместе со своим вычислительным центром быстро высчитает, как пробить блокаду, и живи дальше себе. Но ведь Стас не потрудился объяснить, что Бабушка – это…
- Ты говоришь, бабушка подвергает тебя риску остаться здесь навсегда? Что это? Наказание? Форма любви? Метод воспитания? Жаль, что другие от этого страдают.
Его передёргивало от каждого слова - и он оглох.
Она всегда была и всегда отличалась от людей, но назвать её как-то специально не приходило в голову. Родоплеменное, расовое имя – как оно прозвучит? Кто бы мог его дать по праву, кто ещё понимает, почему Бабушка – это Бабушка? И следовательно, кто он сам.
Ему не жаль было Тиву, не жаль остальных жильцов и кого-то там с шестого этажа, и весь город, и все страны. Единственное, что интересовало его, где Бабушка держит в плену Их.
Только были, оказывается, непреложные законы во вселенной. Его касались те, что проходили через любовь, даже попавшие туда случайным образом. Некто Тива принимала участие в спасении замёрзшего человека. Ничего, что он не просил, не хотел этого, да и человеком себя не называл - откуда другим это знать? Она не прошла мимо, поддержала испуганную Соню, а это говорит о том, что Стас у Тивы в долгу. Только бы не пришлось решать, должен ли убить Тиву или не имеет права. И то и другое – под одним и тем же законам любви. И лучше бы Тиве не знать ничего о нём.
- Выключи. Не надо больше... искать. Она сильнее твоего компьютера.
- Я ждала, когда ты скажешь это.
Глаза у него – вовнутрь. Даже если направлены на тебя. Не просто вовнутрь, а на световой скорости убегающий в темноту взгляд. «И это не так плохо. Если он посмотрит наружу, равный по модулю взгляд лазером сожжёт и меня, и всю Землю в том направлении».Тива с трудом не поддавалась желанию разговаривать с ним, повернувшись спиной.
- Скажи, кто сильнее, чем она?
- Никто.
- Может и так. Но я бы боролась дальше всё равно. Только выбраться сама отсюда не могу. Улавливаешь? По всем выкладкам, ты не можешь не выбраться. Страшно любопытно, как, но должен. Именно ты. Тебя же ждут отсюда, так?
- Мёртвый – ей хуже, чем живой. Когда был мёртвым, кое-что мог. Теперь я… как… обычный человек.
Вот и разгадка… Тива опустила голову под тяжестью откровения. Вот почему он не приходил в себя так долго.
- В снег – ты сам? – уточнила она.
Он не ответил.
- Да ты… как бы теперь выразиться… ты крут, друг! Теперь становится понятным, почему ты недоволен, друг, и отчего столь неразговорчив. Но признайся ты в этом час назад, я бы сориентировалась, и не позволила ей завести нас в ловушку.
«Недоволен»… а их прикосновения навек останутся в нём! Две любимые девушки потратили время своих бесценных жизней, чтобы вынести его труп на дорогу из зыбучих снегов. И он мог бы извлечь их прикосновения в любое время, держать их на ладони.
…это всё, что от них останется?
- «Мёртвый», «живой»… ты себя со стороны не видишь, а мне пришлось. У меня для тебя хорошие новости. Ты в любом агрегатном состоянии способен на всё, что нужно по жизни. Ломать, строить, испепелять взглядом, превращаться в пар, ходить через стены, ну и, что там ещё нужно по хозяйству.
- Нет.
- А бабушка в тебя верит. Почему не веришь ты в себя?
***
- Молчишь? Есть факты, от которых сложно отвернуться. Давай объясню. Что есть «обычный человек» в жизни обычных человеков? Такой вполне может из вредности или во имя чего-то уйти в мороз и лечь где-то подальше. Но обычный человек – это тот, кого я бы отловила возле парка, потому как раз там прогуливалась, затолкала бы в тёплое помещение. Ты прошёл невидимкой. Ни один прохожий не понял, что не так, когда ты туда шёл без тёплой одежды. Сделать кого-то или себя невидимым можно. Я умею это. А выжить, да в приличном виде, после терминального обморожения, возможно, даже я не смогла бы. Ты ходишь, смотришь, реагируешь. И даже переступаешь через себя, когда говоришь то, чего не хотел бы говорить. И, такая малость, видишь необходимость «держать лицо» перед подозрительной незнакомкой – наверное, это признак высшей нервной деятельности. Это только кажется, что мало, потому что альтернатива – быть давно закопанным. Не знаю, что именно ты делал за гранью, мне достаточно того, что вижу. Чтобы иметь возможность делать всё, что ты делаешь сейчас, нужен особый источник энергии. Особая поддержка. Безлимитный ресурс, так тебе понятней? И он тебе доступен даже несмотря на «изоляцию» моего дома. Исчезни источник, ты бы здесь… развалился на атомы или испарился. Следовательно, для тебя эта «гиперсфера» – ничтожное препятствие. На меня можешь не обращать внимания. Действуй.
Но надо ли говорить, что вместо этой нудноватой выкладки Тивы Стас услышал вдруг слова Эгле, наклонившейся к нему?
- Если ты вернулся, значит, надо. Это чудо, поэтому не прогоняй его.
- Ты понял, да? – с надеждой спросила Тива, возрадовавшаяся, что он поднялся на ноги.
Но тут необычайно красивый всплеск «ментальной проекции» сменился уже привычным монохромным туманом.
- Что, если «источника» достаточно только для того, чтобы я существовал как… все?
- "Что если"! А ты поищи, и будешь знать. Моя же версия – есть для тебя «режим человека» и… ещё один.
Сейчас ты в нём. Станислав, я старше тебя минимум в два раза, так что попробуй поверить на слово.
Пусть Тива на самом деле сомневалась и насчёт «в два раза», и даже насчёт «я старше» - но так хотелось выпнуть из него то, что он прятал!
- Я когда-то уже это делал. Переносил себя. Те-ле-портировал. Но на несколько метров. Только себя.
- То-то же. Перенеси себя опять. Только осторожно, чтобы не выйти в воздух. Попробуй на площадку четырнадцатого этажа.
- Нет.
- Надо учиться говорить «да»!
- Нет. Если я даже пойму, как, то будут только одна попытка.
- Почему?
- Нет источника. Это – я. Только один раз, только в одно место. Я ещё не знаю место, но там – встречусь.
- Бабушка сказала?
- Если я перемещусь вместе с тобой, ты попадёшь прямо к ней в руки. Если останешься – через некоторое время тебя раздавит вместе с домом.
- Отличный выбор, не будь я Тива… Даже вслух надеяться не смела - к ней-то мне и надо. Сможешь?!
И ёлочный шар из ниши прыгнул ему в руку сам. Стас глядел на него – совсем недолго – с особым затаением. Ошалело.
- Теперь мне не нужно быть человеком. Да.
- Глупый. Режим человека – это всегда хорошо.
конец главы 9
глава 10
@темы: книга 3, жизнь волшебная, среди миров