Глава 14
1.
2.
читать дальшеЧерез несколько дней Агния выгнала Эгле из дома.
- Я так и знала! – ахнула Соня. Мартын даже не поинтересовался, с чего бы. Он стачивал последние чёрные наплывы с ножа маленьким куском гранита и не поднял глаз.
- Выгнала, ей понадобилась, чтобы квартира была свободна. Линду – к Линдиной бабушке. В первый день Эгле мне ничего не сказала. Я даже не догадывался по её поведению. Она подумала, что не так всё серьёзно, и после школы мы пошли в библиотеку уроки делать, как всегда. Потом домой. Если я бы догадался возле её подъезда задержаться, увидел бы, как она почти сразу вышла. Эта встретилась ей в подъезде и подтвердила. Ключи отобрала.
И Эгле всю ночь где-то ходила, меня беспокоить не стала. Помнишь, какая температура на улице в начале марта была? А знаешь, где она переночевала? В твоём, Соня, подъезде. Просто потому, что у вас домофона нет и тепло, знаешь, ещё поискать такой дом надо.
_________________________________________________________
А дальше скрывать не смогла бы.
- Ты прости. Когда я из больницы вернулась, она не спросила, где я пропадала. И мне стало… даже не обидно, а интересно эксперимент провести. Сама подхожу и говорю: я тут у одного мужчины пожила несколько дней, ничего? Говорит, ничего, и тут же забыла про меня, что-то рисует на журнале. А потом вдруг вздрогнула и ручку уронила, я решила, что дошли мои слова. Но потом вспомнила, у неё есть суеверие: если начинает рисовать, то случается неприятность. Но рисовать ей всё равно очень хочется, даже бессознательно начинает не раз, даже вилкой по столу.
А вчера утром, когда я уже почти вышла в школу, она говорит: ты не могла бы у своего мужчины две недели, а лучше месяц, пожить, и уже сегодня не возвращаться? У неё такая надежда на лице, как будто я судьбу решаю. И я зачем-то спрашиваю – зачем. Ей нужно. Она хочет, чтобы Эдгар перестал на неё сердиться, хочет посвятить время только ему, чтобы никто им двоим не мешал – и отпуск берёт за свой счёт, а вместе уехать им нельзя сейчас, Эдгару же учиться надо. Я обещала себе и тебе больше не поступать, как жертва обстоятельств, но снова сломалась. Будто кто-то перехватил управление мною. Я больше ничего не спрашиваю, иду снова в комнату, переодеваюсь из юбки в джинсы, вынимаю все учебники из сумки и кладу туда все тетради, ещё кое-что из одежды, видишь, сколько с собой? Деньги, какие есть, паспорт. Мама смотрит за мной и открыто боится. Что я выкину что-то, заругаюсь, скажу, что дома остаюсь. В этот момент и надо было что-то предпринимать, а я выхожу из квартиры как автомат. И стыдно так, а я иду. А после школы возвращаюсь - она спускается навстречу по лестнице и так удивилась! Я снова ушла. Даже соврать, будто «мужчине» некогда или его нет в городе, не смогла. Почему я такая.
«Ты – «такая»?!!» Он, как узнал, вынудил Эгле уйти с уроков. Он рвёт и мечет и кричит на пол-улицы, что надо с милицией к Агнии явиться, напинать её и в суд на них с Эдгаром подать, вот сейчас и займётся. Эгле его остановить не может, он убегает вперёд, к её дому… и возвращается ещё до того, как она достигла подъезда. Никто на его злобный, непрекращающийся домофонный звонок не ответил. «Не, ну зашибись, и тебя прогнали, и сами ушли!»
Бушевал ещё долго. За руку Эгле в милицию вести хотел. Потом вспомнил, как уже было помутнение головы недавно с ним, охолонулся. Выслушал её.
- Это было уже. Летом. Я чуть позже вернулась, мама открыла и удивилась, потому что считала, что я этой ночью не дома буду. Понимаешь, у неё в голове фантастическая картина – она убеждена, что у меня насыщенная тайная жизнь, в которую она, между прочим, и из деликатности тоже, не хочет даже заглядывать. Я не старалась переубеждать, но и выдумывать содержание "жизни" в голову не приходило, зачем. Просто мы негласно с самого начала договорились, что я самостоятельный, отдельный человек. Поэтому с её стороны всё честно.
***
- Я ещё могу ей объяснить, что всё не так на самом деле. Что некуда идти. Но ей важно остаться со своим Эдгаром. Я долго не могла понять, что в ней нашёл мой папа и почему до последнего дня о ней думал. Даже кажется, что он умер из-за внутреннего противоречия – будто бы столько лет ждал, ждал, что она вернётся. И понимал, что нет, и встречался с другой женщиной, Ингой, она тоже врач. Она очень хорошая, мы дружили. И папа был безупречным, он… ценил и уважал, и даже нечаянно бы не проговорился, что маму никогда не забудет.
Но мама, как мне казалось, не умеет любить, не слышит и не видит никого. Я говорила себе, что не моего ума это дело, почему и за что. Она мне жизнь подарила, чем я могу быть недовольна?
А теперь знаю. Пожив рядом, я знаю, почему папа её выбрал. Но этого, конечно, не пересказать.
Мама только сейчас пришла к тому, что хочет кого-то любить, люди ведь в разном возрасте к этому приходят, не обязательно в школе, да? И ничего не поделать, если это оказался глупый Эдгар, главное ей самой… чувствовать. Я была бы очень рада уйти на то время, что ей нужно для налаживания отношений, правда. И сама мечтала бы пожить совсем одна. У меня была когда-то своя комната, а папа просил разрешения, чтобы ко мне войти. Я избалованная!
Помнишь, ты говорил, что у тебя есть друзья, у которых можно переночевать?
Старая дура бесится. Не будет она любить уже, не дано. Вот и бесится, что не может быть такой, как дочь у неё. Настоящей и великодушной. Вот так выглядит эрзац отношений. Да пошла она, Агния!
Мартын звонит всем знакомым, в присутствии Эгле. Но знает, что не хочет ни к кому её отправлять – даже если это такая квартира, где, по знакомству, ну практически любой может пожить без вопросов.
И не удивляется, когда все подряд ему отказывают. Снова эта радость, ядовитая, переполняет его –
- Мои предки, твоя… родительница. Предательница на букву «сэ». В школе – МарьШтефанна кусается, и все остальные снова кусаются. Ночевать тебе негде. Стало быть, враги кругом. Война, однако. Да здравствует война, Эгле!
- Война? И родители тебе - враги?
- Не они, Эгле, а вот то, что у них в голове завелось. Всё, Эгле. Кончилось время компромиссов, хватит их всех «понимать». Хоть запонимайся, не добьёшься мира и дружбы. У каждого своя правда. Если будешь вести себя так, как им всем хочется... сама суди. Если как моя мама – я должен совсем на девчонок не смотреть, а тыдолжна не возражать, что я тебя забуду. Как отец хотел бы – чтобы я пошёл и Наину соблазнил. Ты не ослышалась, её. Если как в классе хотят – то чтобы мы вели себя как клоуны и развлекали их. Как учителя - чтобы сидели по стойке смирно и не дышали, только вовремя работы несли. Если не заставишь себя забыть про эту на букву «сэ» – то, ты поняла. Ну а если как твоя мама – то и родиться ты не должна была. А я против. Я хочу, чтобы ты была всегда. Вот и скажи, как это всё одновременно возможно? Ты всё ещё хочешь быть хорошей?
- Да.
- Тебе обязательно надо побыть плохой и наглой. Ты бы поняла, как это круто.
_____________________________________________________
- Я думаю.
Если пойдём ко мне домой, значит, мои родители обязательно поднимут на уши… кого-нибудь. Нет, тебя просто так не вытолкнут на улицу, чтобы «сама разбиралась», а вот в милицию… то, что мы и сами можем.
- На твоих родителей я не собираюсь перекладывать.
- Предположим, мы пойдём. Или это не к милиции, а, как эта организация называется?
- Не важно. Это правильно было бы, но – смешно как-то. Смешно, после всего, что я сказала. Понимаешь?
- Смешно – в смысле – в школе – про нас? Про тебя, что мама выгнала, узнают? Шум и сплетни на полгорода?
- Если придётся, то я бы тебя не вмешивала. Но именно что больше не хочется быть «несчастной жертвой», тем более всеми узнаваемой. И ещё – потому, что я привыкла за этот почти год к свободе. Это гордыня, но мне было бы унизительно, чтобы мной занимались организации, работающие с несовершеннолетними. Я сама по себе, вне зависимости от возраста. Один только квартирный вопрос, как видишь, мой красивый образ портит. Так что мама интуитивно права была, ожидая того, что ожидала. Смешно и глупо выходит, да?
Эгле ещё что-то вспоминает по этому поводу и говорит:
- Конечно, есть способ побыстрее начать считаться дееспособной, то есть с правами совершеннолетней. Родить ребёнка вот сейчас, получить разрешение на брак. Но я, разумеется, так «подставлять» своих будущих детей не хотела бы.
- И я не хотел бы.
________________________________________________
- Представь, она сказала : «мне лишь бы девятый класс окончить, тогда я поступлю в другом городе в профессиональный колледж, в абсолютно любой, где будет общежитие, и буду учиться там настолько хорошо, насколько смогу». Это ей-то девять классов и колледж? Но она решила всерьёз. Я уговаривал вообще пока не думать о таком и пригрозил, что если так сделает, то я тоже… ровно в то же училище с ней пойду. Даже если швейное. Типа, будем с тобой крутыми специалистами по художественной порче тряпок. Всё равно родители не верят, что высшее хоть какое получу, так что туда мне и дорога.
___________________________________________________
- А если штурмом твою квартиру взять? Забастовку на ступенях в подъезде? Трезвонить и листовки с соседнего балкона швырять, пока они не спятят. Это они пусть глупо выглядят, если захотят забаррикадироваться. Я с тобой, разумеется.
Эгле представила это и засмеялась. Но потом посмотрела строго.
- У меня есть такое право. По закону. Свободно пользоваться этим жильём. Но этот случай будет маме на всю жизнь как камень в окно, если я применю силу. У нас просто не будет шанса думать друг о дружке уважительно или нейтрально, а жизнь ещё впереди… наверное. Есть непоправимые вещи. Не хочу оставлять в её жизни такой след. И тем более не буду потом жить рядом с ней спокойно и самодовольно. Станет хуже.
- Так ты действительно не держишь на неё зла?
- Ну вот и ты понял.
***
- Тогда у меня для тебя только один вариант, но он тебе не понравится.
***
- Ваша дача – прекрасна. В ней даже запах, как у нашего с папой дома! Но тогда я хочу просить разрешения пожить там у твоего дедушки.
- Дедушка пусть спокойно дальше лечится за границей. Я бы не стал звонить. Он может нечаянно проговориться о тебе кому-то из родственников, а там сразу мои узнают, и пункт первый смотри. У дедушки пятеро детей, так что дача на несколько семей. Значит, и моя тоже, а я разрешаю тебе.
***
- Только зря ты понадеялась, что остаёшься здесь одна. Пустой посёлок, темнота, холод, следы указывают на единственный дом. Ты правда поверила, что я тебя на ночь бросаю здесь и с миром отправляюсь домой?
***
- Именно это я и хочу сказать. Каждый день, сколько понадобится. Ты сейчас спросишь, а как же моя мама. Да, так и будет – волноваться и искать. Оба будут. Ну а я сделаю так, как сказал. Есть план. Помнишь, это война? Нельзя мне одновременно заявлять, что я мужчина и бегать к маме за кашей. Ты признаёшь за мной право о тебе заботиться? Ты веришь в меня?
***
Наверное, я теперь больше твой, чем их. Тебе я нужней.
***
Не трону тебя. Не повторится.
***
…сегодняшним днём. Радоваться беззаконию, соблюдать конспирацию и закалять нервы. Ты будешь радоваться вместе со мной?
Чем мы хуже неблагополучных подростков, беспризорница да хулиган, почти террорист? Поживём так немного -
________________________________________________
Если не в силах ты изменить мир, можно «точку сборки» изменить. Что если это дачная-удачная возможность хоть ненадолго осуществить желание Эгле пожить без её розоволосок? В тишине и просторе. Что если её мама ни на столько не ошиблась, отправив дочь туда, где её ждут?
И Мартын с Эгле выработали несколько правил, соблюдать которые обещали друг другу верно.
Беречь здоровье, он её, она его.
Ходить в школу каждый школьный день, он с ней, она с ним.
Не скрывать любые проблемы и тревоги, он от неё, она от него.
Принимать помощь и поддержку, он от неё, она от него.
Высказывать желания свои, и так же нежелания.
Щадить тех из родителей, кто склонен переживать – он своих, она вольна.
И уважать врагов, которым бросили вызов – страх, вину, предубеждения, гнев и обиды.
Иначе не победить.
В остальном же – не было никого над ними.
Алексей Рыбников - Летим Со Мной
3.
1.
2.
читать дальшеЧерез несколько дней Агния выгнала Эгле из дома.
- Я так и знала! – ахнула Соня. Мартын даже не поинтересовался, с чего бы. Он стачивал последние чёрные наплывы с ножа маленьким куском гранита и не поднял глаз.
- Выгнала, ей понадобилась, чтобы квартира была свободна. Линду – к Линдиной бабушке. В первый день Эгле мне ничего не сказала. Я даже не догадывался по её поведению. Она подумала, что не так всё серьёзно, и после школы мы пошли в библиотеку уроки делать, как всегда. Потом домой. Если я бы догадался возле её подъезда задержаться, увидел бы, как она почти сразу вышла. Эта встретилась ей в подъезде и подтвердила. Ключи отобрала.
И Эгле всю ночь где-то ходила, меня беспокоить не стала. Помнишь, какая температура на улице в начале марта была? А знаешь, где она переночевала? В твоём, Соня, подъезде. Просто потому, что у вас домофона нет и тепло, знаешь, ещё поискать такой дом надо.
_________________________________________________________
А дальше скрывать не смогла бы.
- Ты прости. Когда я из больницы вернулась, она не спросила, где я пропадала. И мне стало… даже не обидно, а интересно эксперимент провести. Сама подхожу и говорю: я тут у одного мужчины пожила несколько дней, ничего? Говорит, ничего, и тут же забыла про меня, что-то рисует на журнале. А потом вдруг вздрогнула и ручку уронила, я решила, что дошли мои слова. Но потом вспомнила, у неё есть суеверие: если начинает рисовать, то случается неприятность. Но рисовать ей всё равно очень хочется, даже бессознательно начинает не раз, даже вилкой по столу.
А вчера утром, когда я уже почти вышла в школу, она говорит: ты не могла бы у своего мужчины две недели, а лучше месяц, пожить, и уже сегодня не возвращаться? У неё такая надежда на лице, как будто я судьбу решаю. И я зачем-то спрашиваю – зачем. Ей нужно. Она хочет, чтобы Эдгар перестал на неё сердиться, хочет посвятить время только ему, чтобы никто им двоим не мешал – и отпуск берёт за свой счёт, а вместе уехать им нельзя сейчас, Эдгару же учиться надо. Я обещала себе и тебе больше не поступать, как жертва обстоятельств, но снова сломалась. Будто кто-то перехватил управление мною. Я больше ничего не спрашиваю, иду снова в комнату, переодеваюсь из юбки в джинсы, вынимаю все учебники из сумки и кладу туда все тетради, ещё кое-что из одежды, видишь, сколько с собой? Деньги, какие есть, паспорт. Мама смотрит за мной и открыто боится. Что я выкину что-то, заругаюсь, скажу, что дома остаюсь. В этот момент и надо было что-то предпринимать, а я выхожу из квартиры как автомат. И стыдно так, а я иду. А после школы возвращаюсь - она спускается навстречу по лестнице и так удивилась! Я снова ушла. Даже соврать, будто «мужчине» некогда или его нет в городе, не смогла. Почему я такая.
«Ты – «такая»?!!» Он, как узнал, вынудил Эгле уйти с уроков. Он рвёт и мечет и кричит на пол-улицы, что надо с милицией к Агнии явиться, напинать её и в суд на них с Эдгаром подать, вот сейчас и займётся. Эгле его остановить не может, он убегает вперёд, к её дому… и возвращается ещё до того, как она достигла подъезда. Никто на его злобный, непрекращающийся домофонный звонок не ответил. «Не, ну зашибись, и тебя прогнали, и сами ушли!»
Бушевал ещё долго. За руку Эгле в милицию вести хотел. Потом вспомнил, как уже было помутнение головы недавно с ним, охолонулся. Выслушал её.
- Это было уже. Летом. Я чуть позже вернулась, мама открыла и удивилась, потому что считала, что я этой ночью не дома буду. Понимаешь, у неё в голове фантастическая картина – она убеждена, что у меня насыщенная тайная жизнь, в которую она, между прочим, и из деликатности тоже, не хочет даже заглядывать. Я не старалась переубеждать, но и выдумывать содержание "жизни" в голову не приходило, зачем. Просто мы негласно с самого начала договорились, что я самостоятельный, отдельный человек. Поэтому с её стороны всё честно.
***
- Я ещё могу ей объяснить, что всё не так на самом деле. Что некуда идти. Но ей важно остаться со своим Эдгаром. Я долго не могла понять, что в ней нашёл мой папа и почему до последнего дня о ней думал. Даже кажется, что он умер из-за внутреннего противоречия – будто бы столько лет ждал, ждал, что она вернётся. И понимал, что нет, и встречался с другой женщиной, Ингой, она тоже врач. Она очень хорошая, мы дружили. И папа был безупречным, он… ценил и уважал, и даже нечаянно бы не проговорился, что маму никогда не забудет.
Но мама, как мне казалось, не умеет любить, не слышит и не видит никого. Я говорила себе, что не моего ума это дело, почему и за что. Она мне жизнь подарила, чем я могу быть недовольна?
А теперь знаю. Пожив рядом, я знаю, почему папа её выбрал. Но этого, конечно, не пересказать.
Мама только сейчас пришла к тому, что хочет кого-то любить, люди ведь в разном возрасте к этому приходят, не обязательно в школе, да? И ничего не поделать, если это оказался глупый Эдгар, главное ей самой… чувствовать. Я была бы очень рада уйти на то время, что ей нужно для налаживания отношений, правда. И сама мечтала бы пожить совсем одна. У меня была когда-то своя комната, а папа просил разрешения, чтобы ко мне войти. Я избалованная!
Помнишь, ты говорил, что у тебя есть друзья, у которых можно переночевать?
Старая дура бесится. Не будет она любить уже, не дано. Вот и бесится, что не может быть такой, как дочь у неё. Настоящей и великодушной. Вот так выглядит эрзац отношений. Да пошла она, Агния!
Мартын звонит всем знакомым, в присутствии Эгле. Но знает, что не хочет ни к кому её отправлять – даже если это такая квартира, где, по знакомству, ну практически любой может пожить без вопросов.
И не удивляется, когда все подряд ему отказывают. Снова эта радость, ядовитая, переполняет его –
- Мои предки, твоя… родительница. Предательница на букву «сэ». В школе – МарьШтефанна кусается, и все остальные снова кусаются. Ночевать тебе негде. Стало быть, враги кругом. Война, однако. Да здравствует война, Эгле!
- Война? И родители тебе - враги?
- Не они, Эгле, а вот то, что у них в голове завелось. Всё, Эгле. Кончилось время компромиссов, хватит их всех «понимать». Хоть запонимайся, не добьёшься мира и дружбы. У каждого своя правда. Если будешь вести себя так, как им всем хочется... сама суди. Если как моя мама – я должен совсем на девчонок не смотреть, а тыдолжна не возражать, что я тебя забуду. Как отец хотел бы – чтобы я пошёл и Наину соблазнил. Ты не ослышалась, её. Если как в классе хотят – то чтобы мы вели себя как клоуны и развлекали их. Как учителя - чтобы сидели по стойке смирно и не дышали, только вовремя работы несли. Если не заставишь себя забыть про эту на букву «сэ» – то, ты поняла. Ну а если как твоя мама – то и родиться ты не должна была. А я против. Я хочу, чтобы ты была всегда. Вот и скажи, как это всё одновременно возможно? Ты всё ещё хочешь быть хорошей?
- Да.
- Тебе обязательно надо побыть плохой и наглой. Ты бы поняла, как это круто.
_____________________________________________________
- Я думаю.
Если пойдём ко мне домой, значит, мои родители обязательно поднимут на уши… кого-нибудь. Нет, тебя просто так не вытолкнут на улицу, чтобы «сама разбиралась», а вот в милицию… то, что мы и сами можем.
- На твоих родителей я не собираюсь перекладывать.
- Предположим, мы пойдём. Или это не к милиции, а, как эта организация называется?
- Не важно. Это правильно было бы, но – смешно как-то. Смешно, после всего, что я сказала. Понимаешь?
- Смешно – в смысле – в школе – про нас? Про тебя, что мама выгнала, узнают? Шум и сплетни на полгорода?
- Если придётся, то я бы тебя не вмешивала. Но именно что больше не хочется быть «несчастной жертвой», тем более всеми узнаваемой. И ещё – потому, что я привыкла за этот почти год к свободе. Это гордыня, но мне было бы унизительно, чтобы мной занимались организации, работающие с несовершеннолетними. Я сама по себе, вне зависимости от возраста. Один только квартирный вопрос, как видишь, мой красивый образ портит. Так что мама интуитивно права была, ожидая того, что ожидала. Смешно и глупо выходит, да?
Эгле ещё что-то вспоминает по этому поводу и говорит:
- Конечно, есть способ побыстрее начать считаться дееспособной, то есть с правами совершеннолетней. Родить ребёнка вот сейчас, получить разрешение на брак. Но я, разумеется, так «подставлять» своих будущих детей не хотела бы.
- И я не хотел бы.
________________________________________________
- Представь, она сказала : «мне лишь бы девятый класс окончить, тогда я поступлю в другом городе в профессиональный колледж, в абсолютно любой, где будет общежитие, и буду учиться там настолько хорошо, насколько смогу». Это ей-то девять классов и колледж? Но она решила всерьёз. Я уговаривал вообще пока не думать о таком и пригрозил, что если так сделает, то я тоже… ровно в то же училище с ней пойду. Даже если швейное. Типа, будем с тобой крутыми специалистами по художественной порче тряпок. Всё равно родители не верят, что высшее хоть какое получу, так что туда мне и дорога.
___________________________________________________
- А если штурмом твою квартиру взять? Забастовку на ступенях в подъезде? Трезвонить и листовки с соседнего балкона швырять, пока они не спятят. Это они пусть глупо выглядят, если захотят забаррикадироваться. Я с тобой, разумеется.
Эгле представила это и засмеялась. Но потом посмотрела строго.
- У меня есть такое право. По закону. Свободно пользоваться этим жильём. Но этот случай будет маме на всю жизнь как камень в окно, если я применю силу. У нас просто не будет шанса думать друг о дружке уважительно или нейтрально, а жизнь ещё впереди… наверное. Есть непоправимые вещи. Не хочу оставлять в её жизни такой след. И тем более не буду потом жить рядом с ней спокойно и самодовольно. Станет хуже.
- Так ты действительно не держишь на неё зла?
- Ну вот и ты понял.
***
- Тогда у меня для тебя только один вариант, но он тебе не понравится.
***
- Ваша дача – прекрасна. В ней даже запах, как у нашего с папой дома! Но тогда я хочу просить разрешения пожить там у твоего дедушки.
- Дедушка пусть спокойно дальше лечится за границей. Я бы не стал звонить. Он может нечаянно проговориться о тебе кому-то из родственников, а там сразу мои узнают, и пункт первый смотри. У дедушки пятеро детей, так что дача на несколько семей. Значит, и моя тоже, а я разрешаю тебе.
***
- Только зря ты понадеялась, что остаёшься здесь одна. Пустой посёлок, темнота, холод, следы указывают на единственный дом. Ты правда поверила, что я тебя на ночь бросаю здесь и с миром отправляюсь домой?
***
- Именно это я и хочу сказать. Каждый день, сколько понадобится. Ты сейчас спросишь, а как же моя мама. Да, так и будет – волноваться и искать. Оба будут. Ну а я сделаю так, как сказал. Есть план. Помнишь, это война? Нельзя мне одновременно заявлять, что я мужчина и бегать к маме за кашей. Ты признаёшь за мной право о тебе заботиться? Ты веришь в меня?
***
Наверное, я теперь больше твой, чем их. Тебе я нужней.
***
Не трону тебя. Не повторится.
***
…сегодняшним днём. Радоваться беззаконию, соблюдать конспирацию и закалять нервы. Ты будешь радоваться вместе со мной?
Чем мы хуже неблагополучных подростков, беспризорница да хулиган, почти террорист? Поживём так немного -
________________________________________________
Если не в силах ты изменить мир, можно «точку сборки» изменить. Что если это дачная-удачная возможность хоть ненадолго осуществить желание Эгле пожить без её розоволосок? В тишине и просторе. Что если её мама ни на столько не ошиблась, отправив дочь туда, где её ждут?
И Мартын с Эгле выработали несколько правил, соблюдать которые обещали друг другу верно.
Беречь здоровье, он её, она его.
Ходить в школу каждый школьный день, он с ней, она с ним.
Не скрывать любые проблемы и тревоги, он от неё, она от него.
Принимать помощь и поддержку, он от неё, она от него.
Высказывать желания свои, и так же нежелания.
Щадить тех из родителей, кто склонен переживать – он своих, она вольна.
И уважать врагов, которым бросили вызов – страх, вину, предубеждения, гнев и обиды.
Иначе не победить.
В остальном же – не было никого над ними.
Алексей Рыбников - Летим Со Мной
3.
@темы: книга 3, жизнь волшебная, среди миров