Глава 19
начало
окончание
читать дальшеЖесты Ведьмы стали чуть пошире, размашистей, этакая пародия на радушие. Лицо капюшона к Соне обращено. «Просто школьный театр, брр…» На второй тарелочке, изъятой из пространства мановениями, белело что-то овальное.
Обе тарелки были точь-в-точь как с кухни тёти Вари. Узнавание перенесло Соню, конечно же, в воспоминание дня, когда всё завертелось.
«Вы знаете? Вы ведь знаете, как было у меня и Эгле.» Едва ли стоило так пытливо обращаться к Ведьме, пусть даже и безмолвно, и не видела Соня со стороны свои вопрошающие глаза, какими нормально смотреть на доброжелательного человека, но не на сверхъестественное существо.
- Очевидно, ты ещё не проголодалась, ещё не усвоила замечательную змею. А точнее было бы сказать, в результате бесчисленных стрессов и повышенной температуры ты не в состоянии не только насладиться полноценной человеческой едой, но и переварить её. Наверное, поэтому испытание покажется тебе до странности простым. Некоторое время стоять на месте, не кашлять... не чихать. А мой раб поможет мне провести мой второй показательный урок.
Ещё попрошу тебя не касаться пола коленями и руками. Всё другое можно. Ну чего ты, дурочка, разволновалась?
Ведьма поманила Корнея, чтобы он на коленях подполз ближе к камню. За это время Соня насочиняла множество вариантов того, чему будет свидетельницей.
И, конечно, волновал вопрос о том, видит ли она человека, пусть сломленного и запуганного, но воспринимающего происходящее, или только автомат. Если бы только увидеть глаза Корнея...
- Питайся же, мой раб. Пожжааааааааалуйста!
Неуверенно подцепил яйцо вроде обычного куриного, и замер. Видел такое впервые? Ожидал подтверждения приказа? Или привычного удара?
- Ешь!
И Корней поспешно затрамбовал продукт в рот. Захрустела скорлупа. Соня зажмурилась.
После был батон. И то ли блинчики, то ли пастила.
Корней поедал всё подряд, а тарелки заполнялись снова. Соня видела энергично шагающие на месте уши, закостеневшую спину. Ровно так же неясно. Имитация движений живого человека?
И тогда решилась.
- Корней! – позвала она, - Ну почему руками? Это неприлично даже.
С удовлетворением увидела, как могучая спина вздрогнула. И вдох, и попытки остановиться, разжевать получше и безболезненно проглотить.
- Возьми вилку, тебе же будет удобнее.
Он схватился за миниатюрную в его руке вилку, как за спасательный круг. Соне показалось, что он жаждет слышать её голос.
- Нет, вилку возьми в левую руку, а нож в правую... так правильно. Но только если ты действительно голоден и сидишь за этим столом по доброй воле. В противном случае не понимаю, как тебе хоть кусок в горло лезет!
- Вино! – скомандовала Ведьма.
Несчастный Корней отбросил приборы, будто они ужалили, а может, так и было. И вцепился в бокал. Послышался треск.
- Ешь и пей, одним словом. Продолжай, - нарочито устало бросила Ведьма, - Речь о том, София, что мозг человека – это инструмент. Дудочка, фортепиано, там. Знай, меняй регистры. Если владеешь самой сутью инструмента. Есть простой переключатель, надёжный на все сто. Своего можно добиться от любого человека опосредованно – вот как ты сейчас пыталась воззвать к предполагаемому инстинкту свободы. Так люди друг другом и манипулируют, и это истинное искусство, потому что никто из них не в силах сделать наверняка. А можно переключателем. Это нехитро и бесконечно весело. Раб поглощает механически, и уж поверь, совсем не хочет еды. Но если я передумаю, то он, ты и вон тот испытаете желания истинные. Например, прыгать на носочках, легко и элегантно.
Естественные, игривые и богатые интонации изводили Соню, выкручивали душу в отвращении. Ни дать ни взять, тётушка средних лет, под мирным небом, у себя на кухне, в сочувствии к соседке, у которой не удались солёные помидоры, рассказывает ей анекдот на тему. Как плевки в лицо, весёлые, расчетливые, безнаказанные. И не абстрагироваться.
- Если я захочу, будешь, София, по очереди маяться от скуки, от гнева. Кстати! От похоти. Пусть и банально, но обязательно опробую, ибо классика. И, наверное, тоже порекомендую при это оставаться на месте и не шевелиться. Просто будут чередоваться объекты вожделения, совершенно неприемлемые для тебя сейчас. Не менее интересен непреодолимый позыв, скажем, читать вслух стихи. Нет, сочинять, конечно же. Перед неблагодарной аудиторией. И можно добавить к этому просто позыв… знаешь ли, как можно часами мечтать о туалете, находясь в туалете? Даже человечья наука уже дошла до понимания этих механизмов, ты знаешь. Но я всегда смогу лучше и больше. Переключать, переключать и комбинировать реакции. Комбинировать директивы прямые и опосредованные, мнимые страдания с истинными. Играть на контрасте своей воли и личной воли человека, и стирать опыт, и присаживать новый. Простая забава, но никогда не надоедает, просто удивительно.
Ведьма щёлкнула пальцами.
Выскользнул из мокрых, дрожащих рук Корнея, откатился далеко, но не разбился, так и не наполнившийся бокал.
А Соня поняла, что снова проголодалась.
Да нет, невыносимо голодна. Змея зашевелилась в желудке. До чего пресная, постная была змея! Как Соня все дни мечтала о том, что дуралею Корнею доступно прямо сейчас, а он недоволен почему-то -
- но стоит сделать пару шагов, он, конечно, потеснится, поделится…
- Ну вот же оно, София! А так шла, трудно шла, преодолевала лесное бездорожье, и прямо видела всё это. А я ещё водички свежей, какую ты любишь, наколдую… хоть и сложнее это, чем винцо, но обещаю.
- А что ещё, - сквозь зубы, чтобы не пролилась позорно слюна, выговорила Соня.
- Да что попросишь. Копчёного мяска, например.
- Нет! Что вы ещё способны наколдовать! Вообще!
Горячий аромат специй, сливочного масла, хлебной свежайшей корочки и мясной начинки рулетов дурил голову, и вот уже безобразно жрущий, стонущий от вынужденного переедания, давящийся и мечтающий умереть Корней даже не кажется резоном, отменяющим аппетит. Не противен. Сухо во рту, слюна накапливается волной, сразу же сглатывается, и снова как берег во время прилива. Горько. Дорога, что пройдена, встаёт во всех подробностях, от видения еловых молодых иголок, плесневатой крупы, змеиной плоти тошнит, а спасение только на камне...
«Это глутамат, глутамин!» - твердит себе Соня, - «Гадость, от которой так сильно пахнет еда, но потом только хуже будет. Как вы там говорите – «наколдую»? Только последний идиот будет пробовать наколдованную еду. Не дождёшься!»
- Больше вопросов – ещё больше цена! – напоминает Ведьма, - Ну давай уже, решайся, отведай. Всё равно в следующих раундах не выстоишь.
Мартын стоит где-то в стороне и колотит в невидимое стекло. Он до последнего, хоть и не верит ни на грош, что предложенное условие заставит Ведьму сказать про Эгле, молчит. Желая высказаться, выговориться так же сильно, как Соня хочет есть!
Он стоит, и я буду.
Он стоит, и я буду.
Он стоит, и я буду.
Он стоит, и я буду.
Соня не выдерживает, сплёвывает на пол. Растирает ногой, потому что видеть плевок отвратительно.
- Комбинировала, комбинировала, да не выкомбинировала, рекомбинирующийся недоперекомбинатор! Непрокомбинировавши, недокомбинировала, повыкомбинировавшись! Тоже мне… великий комбинатор. О-ой!
Снова слюна.
Однажды Соне приснилась книга из другого мира, вся из непонятных реалий, но, как принято в снах, безумно увлекательная. Во сне было известно, что это первая часть дилогии, которую, разумеется, не пришлось досмотреть. Обидно. Обидно, что нет шанса дочитать. Обидно, что столько книжек удалила из компьютера, там недочитанных половина... смешно же… тут должна быть пафосная сцена, а она плюётся и плюётся... горько... вспомнила, как дикцию тренировала, да, вот смеху...
Никогда этот зал не слышал подобного. Соня то заходилась хрипловатым простуженным хохотом, глядя в угрюмый капюшон, припоминала бесконечно много смешного, что узнала за жизнь, то всхлипывала. Но больше оказывалось смешного. Время от времени Соне хотелось прокомментировать, объяснить, но раз за разом соглашалась, что существу это будет недоступно, что не Ведьмино это, не поймёт.
- Вы случайно не та самая Баба Ёга?
Никто не напоминал пожилую зловредную чародейку из юмористического фентези-триллера «Код бабы Ёги» меньше, чем эта подлинная Ведьма.
Ошибка в коде почти обнаружена?
Соня знала, что это её собственный смех, не наведённый, и что скоро Ведьма заткнёт ей рот, и не хотела прекращать. На периферии зрения Соня видела Мартына, в недоумении переставшего избивать силовую стену. Ему бы она тоже объяснила, чтобы не пугался так...
И голод, что не переставал, не отменялся. И Соня смеялась как могла.
А Корней в последнем усилии допивал жидкость прямо из бутылки.
Не смешно. Соня осеклась и закашлялась.
- Не надо ему больше… да что же ты, Корней, не сопротивляешься?! Будь человеком!!
- Кстати… почему ты, София, февраля двадцать третьего года шесть тысяч пятьсот девятнадцатого не выбросилась из окна дома, где проживала? Зачем остановилась, зачем передумала? Разве не знала, что для тебя так было бы лучше?
Мелодия голоса сменилась пронзительным шипом, слышным во всей Вселенной.
Пузырьки поднимались от ног к голове, а другие уходили в пол через ноги.
- Отчего же? Не объяснишь?
***
- Молчишь. Это я повелевала, чтобы ты выбросилась.
- А то, что было перед этим? – закричала Соня, закричала, боясь, что не успеет это спросить.
- Конечно, это сделала я. Переключила тебя. И ты ненавидела. Ненавидела. Ненавидела. Ненавидела. Ненавидела. И ты ненавидела Эгле, подругу свою. И как же радостно было это мне. Пожирать твою ненависть. И знать, что ничего особенного в тебе нет. Что на самом деле ты ничего не стоишь. Соффффффффффффия.
А раз ты не захотела истребить себя сразу, я приготовила тебе интересный окольный путь. Ты получала и ещё получишь сполна, и будешь жалеть о том дне и своей упущенной уникальной возможности избегнуть всех предстоящих тебе мучений.
- Так это вы… РЕЖИССЁР?!!
Соня попятилась. Блеснула молния перед глазами, сгустился мрак. Как удар по голове, но изнутри. Нет ни верха, ни низа. Жёлтое и грязное. Почему не сразу догадалась?
Мама, как же это?
Она обмякла, едва понимая, что вдруг оказавшийся рядом Мартын укладывает её на пол и что-то выспрашивает.
Вдруг воздух посветлел. Соня моргала, глядя в не очень высокий потолок, в красивые золотистые разводы и тёмные глазки камня.
Помещение, похожее на пузырёк в янтаре.
"Во мне ничего особенного. Я не носитель особенного, сакрального зла. Просто мушка, угодившая в каплю смолы, совсем случайное насекомое. И совсем не виновата."
Мушки, что погибают в смолистой вязкости, ведь тоже пытаются бороться перед поступлением в вечность. Это занимает несколько секунд для наблюдателя, но для самой мушки – значительное время. Вот и для меня прошло два месяца.
Теперь знаю, кто это, «ведьма». Янтарём с инклюзами ведает. Коллекционер. И ради пополнения коллекции разрабатывает уникальные – или не очень – методики. Перевоплощается в кого угодно, чтобы создать требуемую ситуацию.
Что же составляет её интерес? Это наши опасения, устойчивые представления, убеждения, мечты. Это не обязательно грехи и пороки – обычные человеческие составляющие.
… прикольно ей их комбинировать, скрещивать, клонировать, мутагенить, фальсифицировать...
- Хороша дева. Но та была лучше. Что встал? Не хочешь больше нянчить её?
- Я должен знать. Я согласен купить информацию у вас. Что мне сделать, чтобы узнать?
- Но София не устояла. Вон, как кашляет, слышишь? И с места сошла.
- Измените свои правила. Вам ничего не стоит. Я знаю.
- Сыграем в шахматы? И может быть, тогда.
- Сыграем.
В шахматы он играл всегда так себе и неохотно. Наверное, поэтому Ведьма их и назначила.
«Ладно. Я постараюсь. Как-нибудь. Прыгну выше головы», пообещал он себе, спешно вспоминая, кто как ходит.
Ведьма указала ему на поверхность камня. Мартын ждал, когда там материализуется клетчатая доска, но ничего не происходило. Это невидимые шахматы?!
Но вот его напряжённый взгляд особым образом разошёлся. Как будто глазные яблоки потянуло в разные стороны. На граните проступили объемные сгустки, которые вытянулись каплями вверх и по очереди отбросили тени.
И никаких клеток.
Мартын увидел что-то похожее на чёрное и что-то похожее на белое, хаотично расставленное на камне. Наименования фигур в неверном освещении определить по дизайну не удавалось.
- Выбери цвет. Если тебе нравятся чёрные, можешь попытаться встать рядом со мной. Или поверни камень на пол-оборота. И начнём.
- Это не настоящие шахматы!
- Действительно. Это мои шахматы. Ибо мне ничего не стоит, как ты заметил, изменить правила. Твой ход.
- В это нельзя играть.
- Ты дал согласие. «Тронул – ходи», не так ли? София – она ходила, тронув.
Мартын присмотрелся. Ну конечно. И с той, и с другой стороны – одни пешки. Пешки разного калибра. Некоторые не стоят на камне, а прилепились с его бока.
Он выбрал сторону? Или Ведьма за него, ежели она сказала, что первый ход за ним?
Да всё равно же.
Он несколько раз пересчитал объекты, и каждый раз получал разный результат, и для тех, и для этих. Да что с ними делать-то?!
- Я хочу встать на его место, - вдруг услышал Мартын и быстро оглянулся. Соня, сидя на полу, держала ладони на невидимом стекле. Теперь непроходимая зона существовала для неё.
- Я играю лучше. Вам будет интереснее со мной, - объявила она.
- Нет, Соня, тут какая-то фигня, - и, вернувшись взглядом к Ведьме, Мартын твёрдо сказал:
- Я разберусь с вашими правилами. Уж не сомневайтесь.
«Или навяжу свои, как знать. Может быть, именно в такое я играть могу».
- Ты не выиграешь у неё, - сказала Соня, - То есть, даже если выиграешь, дело не в этом. Она же нечисть. Что-то выкинет и обманет.
- Я знаю.
Он снова пробежался глазами по изменчивому гранитному полю.
И открепил одну маленькую пешечку, что притулилась улиткой на склоне камня – Мартыну показалось, что там ей как-то неудобно - переставив на верхнюю плоскость.
Ответ был незамедлительным -
- Мартын едва отдёрнуть руку успел.
Пролетев метеором с той стороны, чёрный снаряд срубил «улитку», которая противно запищала и истаяла, а сам снаряд остановился, игнорируя принцип инерции, после чего выправил свою форму до условно шахматной.
- Это как бы шахматы, а не городки! – возмутился Мартын.
- Ну конечно. И ещё, если захочешь, ты узнаешь, кто первым погиб из-за тебя только что.
- Кто… погиб? Они что, живые?
- Посмотри внимательнее. И – снова твой ход!
Пешки. Разного роста. Уже и по-другому стоят, когда успели-то пройтись? Но держатся своих цветов, не смешиваются. Что можно увидеть? За «спинами» чёрных – одна самая высокая. Или это король?
Нет. Это Ведьма сама и есть… Да. Верно. Она главная, но мимикрировала под пешку. И понятно, почему в её игре – пешки все. Специалисты и приближённые ей не нужны. Если она сильнее всех, зачем делить власть? Она сама справляется с задуманным. Тогда чёрные пешки – это… это те, кто добровольно с ней? Единомышленники? Или те, кого она сломала и поработила?
А есть разница, кто кого символизирует? Так, с чего им быть живыми? Просто Ведьма всегда желает запутать и сбить.
- Твой ход. Не следует затягивать.
- А если затяну?
- Наверное, стоит сказать, что дожидаясь Софию, я баловалась иной партией. Мой раб, что валяется в эйфории в награду за службу, перемещался от меня к вам и от вас ко мне кратчайшей из возможных дорог. И много ли мне стоило подсказать такую же дорогу тебе, телохранителю? Но Летучие Тени привели тебя к ненужному морю, а Софию закрутило иначе; она помнит ещё, должно быть, галлюцинацию с крупным, грязным приливом.
Компоновать миры, строя из них анфилады с так называемыми «порталами», это та же игра. Хотелось видеть, какими будете вы, когда явитесь сюда, растеряв всякую бодрость и как следует помучавшись жаждой и неизвестностью.
***
- Это я портила климат в те дни тех миров, где вы должны были протащить ноги, чтобы там не выпало ни капли дождя.
***
- Это я уводила вас от любых самых малых водоёмов. Правда же, это жестоко?
***
- А ещё я заставляла ящеров кидаться на тебя, чтобы вам не досталось ни одного яйца.
***
- Натолкать в одном месте слишком много туч и пролить их – это тоже мне подвластно, как и не позволить загореться огню, который ты, конечно, сумел бы разжечь.
Что же молчите вы?
Молчите? Так будет вам за молчание худо невмочь, как только сыграем.
На передних флангах можно выделить три штуки. Они то ли подросли только что, то ли подошли незаметно. Две белые и чёрная напротив. Их тоже нельзя назвать пешками?
Осторожно поднёс руку к одной из белых. Ему надо только понять, какие у них свойства. Пусть Ведьма подгоняет сколько хочет. Если послушаться её и действовать наобум, лишь бы быстро, ничего доброго по определению не будет.
А эта пешка какая-то особенная. Или глюк снова?
Ничего не произошло, но что-то заставило обернуться. Как и раньше, там Сонька. В глазищах – вдруг ужас. И тянется нить… тянется.
Этой пешки не касаться! Мало ли..
Тогда вторая из двух больших… могло ли быть... если они действительно – живые?!
О, безумство надежды.
И тут, с чьей стороны, Мартын не заметил, по камню проскакал крошечный конёк – не шахматная фигурка, а создание в мультяшном стиле. Он распространял огненное сияние, и гранит мгновенно раскалился под копытами.
Откуда? Чей он? Конь замедлил бег, прогарцевал между нестройными рядами, не задев ни одну пешку, и исчез.
Что это было? Явление странно совпало с шальной мыслью, что Эгле где-то рядом. Или только совпало?
А Ведьма ждёт. Будто ничего не значит конь. Но сосредоточиться уже невозможно. Игра… символы, смыслы, ничего ведь уже и не нужно, если Эгле, если жива она. Никто ничего не обещал, а будто бы скоро встреча, и вся муть рассеется, и они пойдут домой!
Нет.
Стоило моргнуть, как зрение стало обычным и «шахматы» исчезли. Надо снова извратиться и глядеть неудобно, и держать тонкую настройку зрительного неудобства. А за время паузы чёрные и белые штуки переместились.
Только эти три на месте. Те же. И фигура-Ведьма – она на месте.
Снова поднёс руку, как бы к целой группе "своих". Он не собирался делать ход (надо осторожно, чтобы не притронуться). Только почувствовать, что исходит от второй белой пешки. Не выдать её!
Снова вспыхнуло алым, но уже без коня. И поле игры ожило.
Загалдела по-разному людская толпа, как в центре большого города в праздник. Каждая шахматоида, на которую Мартын обращал внимание, открывала маленькое человеческое лицо. Обычные люди! Разного возраста, мужчины и женщины, и среди них девочка лет трёх. «Гадина, даже ребёнка взяла в оборот!» Чёрные и белые не имели друг от друга существенных отличий. Их сторона перестала определяться вовсе. Одни смотрели прямо на Мартына, без страха и удивления. Другие были заняты с невидимыми собеседниками. Третьи… были мертвы.
Какие-то лица были определённо знакомы Мартыну, и он не хотел концентрироваться на них, чтобы узнать. Он боялся этого.
Он избегал идентифицировать трёх приметных пешек, и ничего не мог с собой поделать. Тянуло, тянуло проверить.
Не мог посмотреть и не посмотреть.
Тогда Мартын решил заморгать все результаты наблюдения. Выпрямился.
- Там город? Лесошишенск?
- Там все города. Но не переживай. Индивидуумы представлены только имеющие интерес. На данный момент.
- А ребёнок? Её-то за что?
- Ах, малютка Вита. Едва не забыла. А ведь время ей прибыть подойдёт через несколько минут. Придётся ей подождать, пока ты доигра…ешь…ся. Пусть посмотрит на вас. Сначала ей понравится. Ведь малютка Вита будет уверена, что прибыла на высокооплачиваемую должность. Малютка будет глядеть на вас и учиться, как обращаться с рабами. Я сразу подарю ей много надежд и перспектив, выдам грузовик с пряниками, то есть позволю потренироваться в переключателе на вас. А когда она надуется от радости и гордости, проколю, чтобы насладиться звуком хлопка.
Жду не дождусь, когда ты созреешь на следующий ход. И София ждёт.
А игра – честная, как ни странно. Мартын, значит, поставит какого-нибудь человека туда, где это как бы целесообразно или безопасно, но тем самым указывая на него Ведьме, а она, в свою очередь, убивает его или затевает злую шутку. И от Мартына предложения по шуткам выслушает. Весёлая игра в одни ворота! Игра во всемогущество, адаптированная для простого смертного. Для чего он только влез в неё. Он не может уничтожить бездну людей ради того, чтобы узнать нужное ему. Пусть даже самое важное, что есть для него. Там – живые на чаше весов. Да, они могут быть живыми. А если откажется играть, что-то с ним и Соней произойдёт. Но с ними произойдёт и так, Ведьма обещала.
Цена, действительно, повышается.
- В вашей игре ведь выиграть нельзя. Поэтому…
- … идите вы на…
Он наклонился, чтобы загрести одним махом как можно больше фигур с камня, опрокинуть сразу все на пол.
Какие-то крики, шорохи в голове. Далеко-далеко. Высокое пение, смех. Шум крыльев. Шум волн.
Где же ты? Где ты? Я же знаю, ты где-то рядом. Может быть, и ты тут, в камне. Слышишь меня, но не можешь дозваться.
Он ждёт, что шеи коснётся, примеряясь, лезвие, чтобы покарать за самоуправство. Подняться нет сил.
Только слышит:
- Сорвался? Поспешил расплеваться? А я сегодня не гордая. И сколько правил ради твоего ничтожества нарушила, сколько принципов своих попрала! И даже девочку живую показать или даже вернуть хотела, да с миром отпустить, по несовершеннолетию, вас двоих. Ах и ах. Несдержанность людская. Так уж хотелось самое весёлое попробовать - доброе дело совершить - не вышло... вот уж и малютка Вита прибывает, погляди-ка. Как по часам.
- … а когда я надуюсь от радости, проколете и меня тоже? - тихим голосом уточнил Мартын. Подниматься с колен ему больше было незачем.
Тем временем рядом с камнем вырастала воздушная лупа. Искривилось пространство, но, коснувшись рябью камня, кривизна рассеялась, и навстречу Мартыну прошлась волна воздуха, как от многотонного грузовика на большой скорости. Загудел нож в полу. Слетел капюшон с Ведьмы и, конечно, прежде чем самостоятельно обволок её снова, Мартын успел бы разглядеть её лицо, если бы не вперился в возникшего на месте шара человека.
Нет, это точно не малютка Вита была.
Человека качнуло, он ударился в камень по другую его сторону обеими ладонями, едва смягчая ими инерционный удар головой.
- Но ты же умер! – сказал Мартын, - Ты – умер?
Вторая персона справилась с появлением лучше, спружинив на ногах.
- Это же Тива! - закричала Соня, - Тива и, и…
Очевидно, когда появился шар, исчез колдовской барьер и Соня поспешила к камню.
Теперь они с Мартыном могли наблюдать персонажей своей забытой новогодней истории.
- Она сказала, что ты, скорее всего, умер, - упорствовал Мартын, неспособный перестроиться на новую реальность.
- Почему вы здесь? – воскликнула Тива, узнав его и Соню.
АХ, НАШЁЛ. АХ, СУМЕЛ. АХ, НЕ НАДЕЯЛАСЬ. АХ, ЗЕЛЁНКУ МНЕ НА РАСПРАВУ ПРИВЁЛ. С ДВОЙНОЙ-ТО НОШЕЙ, ИЗ СИЛ, НЕБОСЬ, ВЫБИЛСЯ? ТЕЛЕПОРТИРОВАТЬСЯ С ВОЗДУШНОЙ СФЕРОЙ - КАК ГРУБО, КАК ЗАКОНОМЕРНО ДЛЯ ТЕБЯ.
Но тот, с кем Тива прибыла, даже не обозначил внимания к Ведьме.
Он сразу нашёл Соню. Сразу знал, куда смотреть.
Этот взгляд снизу поверх плоскости камня-скалы, наверное, ничего хорошего Соне не предвещал.
Этой силы взгляд. Как будто поток частиц, выбивающих частицы из её тела по одной. Ни одного ориентира, чтобы понять этот взгляд. Но Соня вспомнила, когда ей встречался невыносимый синий отблеск после того, как она наткнулась на этого человека в зимнем парке. Было что-то, когда в январе в метро состоялась невыносимая беседа с Пожирателем. Привиделось в одну непроглядную бессонную ночь в феврале. И много раз после, когда было ей особенно нехорошо, неизменно воспроизводилось на дне сознания падение сапфировой бусины в снег в закатных лучах. Соня увидела в этом продолжение власти, которую разметила и уже начала вышивать по её душе Ведьма. Но бежать было некуда.
Исхудавшая. Круги под лихорадочными глазами. На лице много мелких ран, на руках и ногах тоже, везде, где только можно видеть. Влажная, в корке грязи, обтрёпанная одежда, что-то растительное, приставшее к ткани. Волосы у Сони теперь короткие. Точно такие, как видел их в Долине. Для неё прошло много дней. Одна телепортация для него – и много времени для Сони. Что Бабушка успела сделать с ней?!
Вот что сделал с ней я. А был всё время рядом с ней этот, за которого Соня держится, еле стоя на ногах.
- Раб, забери их обоих и убей любым удобным для тебя способом, но не позже рассвета.
Ни Соня, ни Мартын не поняли, как это вышло, не заметили, как оказался сзади Корней. Одним движением он перекинул Соню через плечо, схватил Мартына за шиворот.
Бросилась вдогонку Тива, но Корней сделал несколько шагов и растворился вместе с пленниками в воздухе.
ВЫБИРАЙ, КОТОРАЯ.
ЭГЛЕ ТЫ НАЙДЁШЬ ТАМ, ГДЕ БУДУ Я.
ИЛИ, МОЖЕТ БЫТЬ, ТЕБЕ ДОРОЖЕ СОФИЯ.
И, не дожидаясь, когда выбор будет сделан, Бабушка исчезла.
В зале остались двое.
- Лети за Эгле! Соню я смогу найти и выручить сама. Я обещаю это, Стас! Теперь знаю, зачем тебе нужно сюда. Времени нет. Твоя бабушка хочет, чтобы ты разорвался, и тогда погибнут все. Тебе придётся доверить Соню мне, чтобы сосредоточиться на том, что по силам только тебе. Не позволяй навязать тебе гонку. Ещё раз переместиться, я знаю теперь, как трудно, но только ты сможешь это сделать.
конец главы 19
глава 20
начало
окончание
читать дальшеЖесты Ведьмы стали чуть пошире, размашистей, этакая пародия на радушие. Лицо капюшона к Соне обращено. «Просто школьный театр, брр…» На второй тарелочке, изъятой из пространства мановениями, белело что-то овальное.
Обе тарелки были точь-в-точь как с кухни тёти Вари. Узнавание перенесло Соню, конечно же, в воспоминание дня, когда всё завертелось.
«Вы знаете? Вы ведь знаете, как было у меня и Эгле.» Едва ли стоило так пытливо обращаться к Ведьме, пусть даже и безмолвно, и не видела Соня со стороны свои вопрошающие глаза, какими нормально смотреть на доброжелательного человека, но не на сверхъестественное существо.
- Очевидно, ты ещё не проголодалась, ещё не усвоила замечательную змею. А точнее было бы сказать, в результате бесчисленных стрессов и повышенной температуры ты не в состоянии не только насладиться полноценной человеческой едой, но и переварить её. Наверное, поэтому испытание покажется тебе до странности простым. Некоторое время стоять на месте, не кашлять... не чихать. А мой раб поможет мне провести мой второй показательный урок.
Ещё попрошу тебя не касаться пола коленями и руками. Всё другое можно. Ну чего ты, дурочка, разволновалась?
Ведьма поманила Корнея, чтобы он на коленях подполз ближе к камню. За это время Соня насочиняла множество вариантов того, чему будет свидетельницей.
И, конечно, волновал вопрос о том, видит ли она человека, пусть сломленного и запуганного, но воспринимающего происходящее, или только автомат. Если бы только увидеть глаза Корнея...
- Питайся же, мой раб. Пожжааааааааалуйста!
Неуверенно подцепил яйцо вроде обычного куриного, и замер. Видел такое впервые? Ожидал подтверждения приказа? Или привычного удара?
- Ешь!
И Корней поспешно затрамбовал продукт в рот. Захрустела скорлупа. Соня зажмурилась.
После был батон. И то ли блинчики, то ли пастила.
Корней поедал всё подряд, а тарелки заполнялись снова. Соня видела энергично шагающие на месте уши, закостеневшую спину. Ровно так же неясно. Имитация движений живого человека?
И тогда решилась.
- Корней! – позвала она, - Ну почему руками? Это неприлично даже.
С удовлетворением увидела, как могучая спина вздрогнула. И вдох, и попытки остановиться, разжевать получше и безболезненно проглотить.
- Возьми вилку, тебе же будет удобнее.
Он схватился за миниатюрную в его руке вилку, как за спасательный круг. Соне показалось, что он жаждет слышать её голос.
- Нет, вилку возьми в левую руку, а нож в правую... так правильно. Но только если ты действительно голоден и сидишь за этим столом по доброй воле. В противном случае не понимаю, как тебе хоть кусок в горло лезет!
- Вино! – скомандовала Ведьма.
Несчастный Корней отбросил приборы, будто они ужалили, а может, так и было. И вцепился в бокал. Послышался треск.
- Ешь и пей, одним словом. Продолжай, - нарочито устало бросила Ведьма, - Речь о том, София, что мозг человека – это инструмент. Дудочка, фортепиано, там. Знай, меняй регистры. Если владеешь самой сутью инструмента. Есть простой переключатель, надёжный на все сто. Своего можно добиться от любого человека опосредованно – вот как ты сейчас пыталась воззвать к предполагаемому инстинкту свободы. Так люди друг другом и манипулируют, и это истинное искусство, потому что никто из них не в силах сделать наверняка. А можно переключателем. Это нехитро и бесконечно весело. Раб поглощает механически, и уж поверь, совсем не хочет еды. Но если я передумаю, то он, ты и вон тот испытаете желания истинные. Например, прыгать на носочках, легко и элегантно.
Естественные, игривые и богатые интонации изводили Соню, выкручивали душу в отвращении. Ни дать ни взять, тётушка средних лет, под мирным небом, у себя на кухне, в сочувствии к соседке, у которой не удались солёные помидоры, рассказывает ей анекдот на тему. Как плевки в лицо, весёлые, расчетливые, безнаказанные. И не абстрагироваться.
- Если я захочу, будешь, София, по очереди маяться от скуки, от гнева. Кстати! От похоти. Пусть и банально, но обязательно опробую, ибо классика. И, наверное, тоже порекомендую при это оставаться на месте и не шевелиться. Просто будут чередоваться объекты вожделения, совершенно неприемлемые для тебя сейчас. Не менее интересен непреодолимый позыв, скажем, читать вслух стихи. Нет, сочинять, конечно же. Перед неблагодарной аудиторией. И можно добавить к этому просто позыв… знаешь ли, как можно часами мечтать о туалете, находясь в туалете? Даже человечья наука уже дошла до понимания этих механизмов, ты знаешь. Но я всегда смогу лучше и больше. Переключать, переключать и комбинировать реакции. Комбинировать директивы прямые и опосредованные, мнимые страдания с истинными. Играть на контрасте своей воли и личной воли человека, и стирать опыт, и присаживать новый. Простая забава, но никогда не надоедает, просто удивительно.
Ведьма щёлкнула пальцами.
Выскользнул из мокрых, дрожащих рук Корнея, откатился далеко, но не разбился, так и не наполнившийся бокал.
А Соня поняла, что снова проголодалась.
Да нет, невыносимо голодна. Змея зашевелилась в желудке. До чего пресная, постная была змея! Как Соня все дни мечтала о том, что дуралею Корнею доступно прямо сейчас, а он недоволен почему-то -
- но стоит сделать пару шагов, он, конечно, потеснится, поделится…
- Ну вот же оно, София! А так шла, трудно шла, преодолевала лесное бездорожье, и прямо видела всё это. А я ещё водички свежей, какую ты любишь, наколдую… хоть и сложнее это, чем винцо, но обещаю.
- А что ещё, - сквозь зубы, чтобы не пролилась позорно слюна, выговорила Соня.
- Да что попросишь. Копчёного мяска, например.
- Нет! Что вы ещё способны наколдовать! Вообще!
Горячий аромат специй, сливочного масла, хлебной свежайшей корочки и мясной начинки рулетов дурил голову, и вот уже безобразно жрущий, стонущий от вынужденного переедания, давящийся и мечтающий умереть Корней даже не кажется резоном, отменяющим аппетит. Не противен. Сухо во рту, слюна накапливается волной, сразу же сглатывается, и снова как берег во время прилива. Горько. Дорога, что пройдена, встаёт во всех подробностях, от видения еловых молодых иголок, плесневатой крупы, змеиной плоти тошнит, а спасение только на камне...
«Это глутамат, глутамин!» - твердит себе Соня, - «Гадость, от которой так сильно пахнет еда, но потом только хуже будет. Как вы там говорите – «наколдую»? Только последний идиот будет пробовать наколдованную еду. Не дождёшься!»
- Больше вопросов – ещё больше цена! – напоминает Ведьма, - Ну давай уже, решайся, отведай. Всё равно в следующих раундах не выстоишь.
Мартын стоит где-то в стороне и колотит в невидимое стекло. Он до последнего, хоть и не верит ни на грош, что предложенное условие заставит Ведьму сказать про Эгле, молчит. Желая высказаться, выговориться так же сильно, как Соня хочет есть!
Он стоит, и я буду.
Он стоит, и я буду.
Он стоит, и я буду.
Он стоит, и я буду.
Соня не выдерживает, сплёвывает на пол. Растирает ногой, потому что видеть плевок отвратительно.
- Комбинировала, комбинировала, да не выкомбинировала, рекомбинирующийся недоперекомбинатор! Непрокомбинировавши, недокомбинировала, повыкомбинировавшись! Тоже мне… великий комбинатор. О-ой!
Снова слюна.
Однажды Соне приснилась книга из другого мира, вся из непонятных реалий, но, как принято в снах, безумно увлекательная. Во сне было известно, что это первая часть дилогии, которую, разумеется, не пришлось досмотреть. Обидно. Обидно, что нет шанса дочитать. Обидно, что столько книжек удалила из компьютера, там недочитанных половина... смешно же… тут должна быть пафосная сцена, а она плюётся и плюётся... горько... вспомнила, как дикцию тренировала, да, вот смеху...
Никогда этот зал не слышал подобного. Соня то заходилась хрипловатым простуженным хохотом, глядя в угрюмый капюшон, припоминала бесконечно много смешного, что узнала за жизнь, то всхлипывала. Но больше оказывалось смешного. Время от времени Соне хотелось прокомментировать, объяснить, но раз за разом соглашалась, что существу это будет недоступно, что не Ведьмино это, не поймёт.
- Вы случайно не та самая Баба Ёга?
Никто не напоминал пожилую зловредную чародейку из юмористического фентези-триллера «Код бабы Ёги» меньше, чем эта подлинная Ведьма.
Ошибка в коде почти обнаружена?
Соня знала, что это её собственный смех, не наведённый, и что скоро Ведьма заткнёт ей рот, и не хотела прекращать. На периферии зрения Соня видела Мартына, в недоумении переставшего избивать силовую стену. Ему бы она тоже объяснила, чтобы не пугался так...
И голод, что не переставал, не отменялся. И Соня смеялась как могла.
А Корней в последнем усилии допивал жидкость прямо из бутылки.
Не смешно. Соня осеклась и закашлялась.
- Не надо ему больше… да что же ты, Корней, не сопротивляешься?! Будь человеком!!
- Кстати… почему ты, София, февраля двадцать третьего года шесть тысяч пятьсот девятнадцатого не выбросилась из окна дома, где проживала? Зачем остановилась, зачем передумала? Разве не знала, что для тебя так было бы лучше?
Мелодия голоса сменилась пронзительным шипом, слышным во всей Вселенной.
Пузырьки поднимались от ног к голове, а другие уходили в пол через ноги.
- Отчего же? Не объяснишь?
***
- Молчишь. Это я повелевала, чтобы ты выбросилась.
- А то, что было перед этим? – закричала Соня, закричала, боясь, что не успеет это спросить.
- Конечно, это сделала я. Переключила тебя. И ты ненавидела. Ненавидела. Ненавидела. Ненавидела. Ненавидела. И ты ненавидела Эгле, подругу свою. И как же радостно было это мне. Пожирать твою ненависть. И знать, что ничего особенного в тебе нет. Что на самом деле ты ничего не стоишь. Соффффффффффффия.
А раз ты не захотела истребить себя сразу, я приготовила тебе интересный окольный путь. Ты получала и ещё получишь сполна, и будешь жалеть о том дне и своей упущенной уникальной возможности избегнуть всех предстоящих тебе мучений.
- Так это вы… РЕЖИССЁР?!!
Соня попятилась. Блеснула молния перед глазами, сгустился мрак. Как удар по голове, но изнутри. Нет ни верха, ни низа. Жёлтое и грязное. Почему не сразу догадалась?
Мама, как же это?
Она обмякла, едва понимая, что вдруг оказавшийся рядом Мартын укладывает её на пол и что-то выспрашивает.
Вдруг воздух посветлел. Соня моргала, глядя в не очень высокий потолок, в красивые золотистые разводы и тёмные глазки камня.
Помещение, похожее на пузырёк в янтаре.
"Во мне ничего особенного. Я не носитель особенного, сакрального зла. Просто мушка, угодившая в каплю смолы, совсем случайное насекомое. И совсем не виновата."
Мушки, что погибают в смолистой вязкости, ведь тоже пытаются бороться перед поступлением в вечность. Это занимает несколько секунд для наблюдателя, но для самой мушки – значительное время. Вот и для меня прошло два месяца.
Теперь знаю, кто это, «ведьма». Янтарём с инклюзами ведает. Коллекционер. И ради пополнения коллекции разрабатывает уникальные – или не очень – методики. Перевоплощается в кого угодно, чтобы создать требуемую ситуацию.
Что же составляет её интерес? Это наши опасения, устойчивые представления, убеждения, мечты. Это не обязательно грехи и пороки – обычные человеческие составляющие.
… прикольно ей их комбинировать, скрещивать, клонировать, мутагенить, фальсифицировать...
- Хороша дева. Но та была лучше. Что встал? Не хочешь больше нянчить её?
- Я должен знать. Я согласен купить информацию у вас. Что мне сделать, чтобы узнать?
- Но София не устояла. Вон, как кашляет, слышишь? И с места сошла.
- Измените свои правила. Вам ничего не стоит. Я знаю.
- Сыграем в шахматы? И может быть, тогда.
- Сыграем.
В шахматы он играл всегда так себе и неохотно. Наверное, поэтому Ведьма их и назначила.
«Ладно. Я постараюсь. Как-нибудь. Прыгну выше головы», пообещал он себе, спешно вспоминая, кто как ходит.
Ведьма указала ему на поверхность камня. Мартын ждал, когда там материализуется клетчатая доска, но ничего не происходило. Это невидимые шахматы?!
Но вот его напряжённый взгляд особым образом разошёлся. Как будто глазные яблоки потянуло в разные стороны. На граните проступили объемные сгустки, которые вытянулись каплями вверх и по очереди отбросили тени.
И никаких клеток.
Мартын увидел что-то похожее на чёрное и что-то похожее на белое, хаотично расставленное на камне. Наименования фигур в неверном освещении определить по дизайну не удавалось.
- Выбери цвет. Если тебе нравятся чёрные, можешь попытаться встать рядом со мной. Или поверни камень на пол-оборота. И начнём.
- Это не настоящие шахматы!
- Действительно. Это мои шахматы. Ибо мне ничего не стоит, как ты заметил, изменить правила. Твой ход.
- В это нельзя играть.
- Ты дал согласие. «Тронул – ходи», не так ли? София – она ходила, тронув.
Мартын присмотрелся. Ну конечно. И с той, и с другой стороны – одни пешки. Пешки разного калибра. Некоторые не стоят на камне, а прилепились с его бока.
Он выбрал сторону? Или Ведьма за него, ежели она сказала, что первый ход за ним?
Да всё равно же.
Он несколько раз пересчитал объекты, и каждый раз получал разный результат, и для тех, и для этих. Да что с ними делать-то?!
- Я хочу встать на его место, - вдруг услышал Мартын и быстро оглянулся. Соня, сидя на полу, держала ладони на невидимом стекле. Теперь непроходимая зона существовала для неё.
- Я играю лучше. Вам будет интереснее со мной, - объявила она.
- Нет, Соня, тут какая-то фигня, - и, вернувшись взглядом к Ведьме, Мартын твёрдо сказал:
- Я разберусь с вашими правилами. Уж не сомневайтесь.
«Или навяжу свои, как знать. Может быть, именно в такое я играть могу».
- Ты не выиграешь у неё, - сказала Соня, - То есть, даже если выиграешь, дело не в этом. Она же нечисть. Что-то выкинет и обманет.
- Я знаю.
Он снова пробежался глазами по изменчивому гранитному полю.
И открепил одну маленькую пешечку, что притулилась улиткой на склоне камня – Мартыну показалось, что там ей как-то неудобно - переставив на верхнюю плоскость.
Ответ был незамедлительным -
- Мартын едва отдёрнуть руку успел.
Пролетев метеором с той стороны, чёрный снаряд срубил «улитку», которая противно запищала и истаяла, а сам снаряд остановился, игнорируя принцип инерции, после чего выправил свою форму до условно шахматной.
- Это как бы шахматы, а не городки! – возмутился Мартын.
- Ну конечно. И ещё, если захочешь, ты узнаешь, кто первым погиб из-за тебя только что.
- Кто… погиб? Они что, живые?
- Посмотри внимательнее. И – снова твой ход!
Пешки. Разного роста. Уже и по-другому стоят, когда успели-то пройтись? Но держатся своих цветов, не смешиваются. Что можно увидеть? За «спинами» чёрных – одна самая высокая. Или это король?
Нет. Это Ведьма сама и есть… Да. Верно. Она главная, но мимикрировала под пешку. И понятно, почему в её игре – пешки все. Специалисты и приближённые ей не нужны. Если она сильнее всех, зачем делить власть? Она сама справляется с задуманным. Тогда чёрные пешки – это… это те, кто добровольно с ней? Единомышленники? Или те, кого она сломала и поработила?
А есть разница, кто кого символизирует? Так, с чего им быть живыми? Просто Ведьма всегда желает запутать и сбить.
- Твой ход. Не следует затягивать.
- А если затяну?
- Наверное, стоит сказать, что дожидаясь Софию, я баловалась иной партией. Мой раб, что валяется в эйфории в награду за службу, перемещался от меня к вам и от вас ко мне кратчайшей из возможных дорог. И много ли мне стоило подсказать такую же дорогу тебе, телохранителю? Но Летучие Тени привели тебя к ненужному морю, а Софию закрутило иначе; она помнит ещё, должно быть, галлюцинацию с крупным, грязным приливом.
Компоновать миры, строя из них анфилады с так называемыми «порталами», это та же игра. Хотелось видеть, какими будете вы, когда явитесь сюда, растеряв всякую бодрость и как следует помучавшись жаждой и неизвестностью.
***
- Это я портила климат в те дни тех миров, где вы должны были протащить ноги, чтобы там не выпало ни капли дождя.
***
- Это я уводила вас от любых самых малых водоёмов. Правда же, это жестоко?
***
- А ещё я заставляла ящеров кидаться на тебя, чтобы вам не досталось ни одного яйца.
***
- Натолкать в одном месте слишком много туч и пролить их – это тоже мне подвластно, как и не позволить загореться огню, который ты, конечно, сумел бы разжечь.
Что же молчите вы?
Молчите? Так будет вам за молчание худо невмочь, как только сыграем.
На передних флангах можно выделить три штуки. Они то ли подросли только что, то ли подошли незаметно. Две белые и чёрная напротив. Их тоже нельзя назвать пешками?
Осторожно поднёс руку к одной из белых. Ему надо только понять, какие у них свойства. Пусть Ведьма подгоняет сколько хочет. Если послушаться её и действовать наобум, лишь бы быстро, ничего доброго по определению не будет.
А эта пешка какая-то особенная. Или глюк снова?
Ничего не произошло, но что-то заставило обернуться. Как и раньше, там Сонька. В глазищах – вдруг ужас. И тянется нить… тянется.
Этой пешки не касаться! Мало ли..
Тогда вторая из двух больших… могло ли быть... если они действительно – живые?!
О, безумство надежды.
И тут, с чьей стороны, Мартын не заметил, по камню проскакал крошечный конёк – не шахматная фигурка, а создание в мультяшном стиле. Он распространял огненное сияние, и гранит мгновенно раскалился под копытами.
Откуда? Чей он? Конь замедлил бег, прогарцевал между нестройными рядами, не задев ни одну пешку, и исчез.
Что это было? Явление странно совпало с шальной мыслью, что Эгле где-то рядом. Или только совпало?
А Ведьма ждёт. Будто ничего не значит конь. Но сосредоточиться уже невозможно. Игра… символы, смыслы, ничего ведь уже и не нужно, если Эгле, если жива она. Никто ничего не обещал, а будто бы скоро встреча, и вся муть рассеется, и они пойдут домой!
Нет.
Стоило моргнуть, как зрение стало обычным и «шахматы» исчезли. Надо снова извратиться и глядеть неудобно, и держать тонкую настройку зрительного неудобства. А за время паузы чёрные и белые штуки переместились.
Только эти три на месте. Те же. И фигура-Ведьма – она на месте.
Снова поднёс руку, как бы к целой группе "своих". Он не собирался делать ход (надо осторожно, чтобы не притронуться). Только почувствовать, что исходит от второй белой пешки. Не выдать её!
Снова вспыхнуло алым, но уже без коня. И поле игры ожило.
Загалдела по-разному людская толпа, как в центре большого города в праздник. Каждая шахматоида, на которую Мартын обращал внимание, открывала маленькое человеческое лицо. Обычные люди! Разного возраста, мужчины и женщины, и среди них девочка лет трёх. «Гадина, даже ребёнка взяла в оборот!» Чёрные и белые не имели друг от друга существенных отличий. Их сторона перестала определяться вовсе. Одни смотрели прямо на Мартына, без страха и удивления. Другие были заняты с невидимыми собеседниками. Третьи… были мертвы.
Какие-то лица были определённо знакомы Мартыну, и он не хотел концентрироваться на них, чтобы узнать. Он боялся этого.
Он избегал идентифицировать трёх приметных пешек, и ничего не мог с собой поделать. Тянуло, тянуло проверить.
Не мог посмотреть и не посмотреть.
Тогда Мартын решил заморгать все результаты наблюдения. Выпрямился.
- Там город? Лесошишенск?
- Там все города. Но не переживай. Индивидуумы представлены только имеющие интерес. На данный момент.
- А ребёнок? Её-то за что?
- Ах, малютка Вита. Едва не забыла. А ведь время ей прибыть подойдёт через несколько минут. Придётся ей подождать, пока ты доигра…ешь…ся. Пусть посмотрит на вас. Сначала ей понравится. Ведь малютка Вита будет уверена, что прибыла на высокооплачиваемую должность. Малютка будет глядеть на вас и учиться, как обращаться с рабами. Я сразу подарю ей много надежд и перспектив, выдам грузовик с пряниками, то есть позволю потренироваться в переключателе на вас. А когда она надуется от радости и гордости, проколю, чтобы насладиться звуком хлопка.
Жду не дождусь, когда ты созреешь на следующий ход. И София ждёт.
А игра – честная, как ни странно. Мартын, значит, поставит какого-нибудь человека туда, где это как бы целесообразно или безопасно, но тем самым указывая на него Ведьме, а она, в свою очередь, убивает его или затевает злую шутку. И от Мартына предложения по шуткам выслушает. Весёлая игра в одни ворота! Игра во всемогущество, адаптированная для простого смертного. Для чего он только влез в неё. Он не может уничтожить бездну людей ради того, чтобы узнать нужное ему. Пусть даже самое важное, что есть для него. Там – живые на чаше весов. Да, они могут быть живыми. А если откажется играть, что-то с ним и Соней произойдёт. Но с ними произойдёт и так, Ведьма обещала.
Цена, действительно, повышается.
- В вашей игре ведь выиграть нельзя. Поэтому…
- … идите вы на…
Он наклонился, чтобы загрести одним махом как можно больше фигур с камня, опрокинуть сразу все на пол.
Какие-то крики, шорохи в голове. Далеко-далеко. Высокое пение, смех. Шум крыльев. Шум волн.
Где же ты? Где ты? Я же знаю, ты где-то рядом. Может быть, и ты тут, в камне. Слышишь меня, но не можешь дозваться.
Он ждёт, что шеи коснётся, примеряясь, лезвие, чтобы покарать за самоуправство. Подняться нет сил.
Только слышит:
- Сорвался? Поспешил расплеваться? А я сегодня не гордая. И сколько правил ради твоего ничтожества нарушила, сколько принципов своих попрала! И даже девочку живую показать или даже вернуть хотела, да с миром отпустить, по несовершеннолетию, вас двоих. Ах и ах. Несдержанность людская. Так уж хотелось самое весёлое попробовать - доброе дело совершить - не вышло... вот уж и малютка Вита прибывает, погляди-ка. Как по часам.
- … а когда я надуюсь от радости, проколете и меня тоже? - тихим голосом уточнил Мартын. Подниматься с колен ему больше было незачем.
Тем временем рядом с камнем вырастала воздушная лупа. Искривилось пространство, но, коснувшись рябью камня, кривизна рассеялась, и навстречу Мартыну прошлась волна воздуха, как от многотонного грузовика на большой скорости. Загудел нож в полу. Слетел капюшон с Ведьмы и, конечно, прежде чем самостоятельно обволок её снова, Мартын успел бы разглядеть её лицо, если бы не вперился в возникшего на месте шара человека.
Нет, это точно не малютка Вита была.
Человека качнуло, он ударился в камень по другую его сторону обеими ладонями, едва смягчая ими инерционный удар головой.
- Но ты же умер! – сказал Мартын, - Ты – умер?
Вторая персона справилась с появлением лучше, спружинив на ногах.
- Это же Тива! - закричала Соня, - Тива и, и…
Очевидно, когда появился шар, исчез колдовской барьер и Соня поспешила к камню.
Теперь они с Мартыном могли наблюдать персонажей своей забытой новогодней истории.
- Она сказала, что ты, скорее всего, умер, - упорствовал Мартын, неспособный перестроиться на новую реальность.
- Почему вы здесь? – воскликнула Тива, узнав его и Соню.
АХ, НАШЁЛ. АХ, СУМЕЛ. АХ, НЕ НАДЕЯЛАСЬ. АХ, ЗЕЛЁНКУ МНЕ НА РАСПРАВУ ПРИВЁЛ. С ДВОЙНОЙ-ТО НОШЕЙ, ИЗ СИЛ, НЕБОСЬ, ВЫБИЛСЯ? ТЕЛЕПОРТИРОВАТЬСЯ С ВОЗДУШНОЙ СФЕРОЙ - КАК ГРУБО, КАК ЗАКОНОМЕРНО ДЛЯ ТЕБЯ.
Но тот, с кем Тива прибыла, даже не обозначил внимания к Ведьме.
Он сразу нашёл Соню. Сразу знал, куда смотреть.
Этот взгляд снизу поверх плоскости камня-скалы, наверное, ничего хорошего Соне не предвещал.
Этой силы взгляд. Как будто поток частиц, выбивающих частицы из её тела по одной. Ни одного ориентира, чтобы понять этот взгляд. Но Соня вспомнила, когда ей встречался невыносимый синий отблеск после того, как она наткнулась на этого человека в зимнем парке. Было что-то, когда в январе в метро состоялась невыносимая беседа с Пожирателем. Привиделось в одну непроглядную бессонную ночь в феврале. И много раз после, когда было ей особенно нехорошо, неизменно воспроизводилось на дне сознания падение сапфировой бусины в снег в закатных лучах. Соня увидела в этом продолжение власти, которую разметила и уже начала вышивать по её душе Ведьма. Но бежать было некуда.
Исхудавшая. Круги под лихорадочными глазами. На лице много мелких ран, на руках и ногах тоже, везде, где только можно видеть. Влажная, в корке грязи, обтрёпанная одежда, что-то растительное, приставшее к ткани. Волосы у Сони теперь короткие. Точно такие, как видел их в Долине. Для неё прошло много дней. Одна телепортация для него – и много времени для Сони. Что Бабушка успела сделать с ней?!
Вот что сделал с ней я. А был всё время рядом с ней этот, за которого Соня держится, еле стоя на ногах.
- Раб, забери их обоих и убей любым удобным для тебя способом, но не позже рассвета.
Ни Соня, ни Мартын не поняли, как это вышло, не заметили, как оказался сзади Корней. Одним движением он перекинул Соню через плечо, схватил Мартына за шиворот.
Бросилась вдогонку Тива, но Корней сделал несколько шагов и растворился вместе с пленниками в воздухе.
ВЫБИРАЙ, КОТОРАЯ.
ЭГЛЕ ТЫ НАЙДЁШЬ ТАМ, ГДЕ БУДУ Я.
ИЛИ, МОЖЕТ БЫТЬ, ТЕБЕ ДОРОЖЕ СОФИЯ.
И, не дожидаясь, когда выбор будет сделан, Бабушка исчезла.
В зале остались двое.
- Лети за Эгле! Соню я смогу найти и выручить сама. Я обещаю это, Стас! Теперь знаю, зачем тебе нужно сюда. Времени нет. Твоя бабушка хочет, чтобы ты разорвался, и тогда погибнут все. Тебе придётся доверить Соню мне, чтобы сосредоточиться на том, что по силам только тебе. Не позволяй навязать тебе гонку. Ещё раз переместиться, я знаю теперь, как трудно, но только ты сможешь это сделать.
конец главы 19
глава 20
@темы: книга 3, жизнь волшебная, среди миров
-
-
24.01.2020 в 14:23Три обыкновенных подростка никак не справятся с колдовством воплощения зла.
Тива, Стас, помогите им.
-
-
24.01.2020 в 20:27