Глава 24
1.
2.
читать дальшеТива уловила звук падения ножа на дно, когда плот разваливался, так что знала точно, как далеко от берега и на какой глубине он находится.
Глубинное зрение позволяло Тиве видеть в купоросно-молочном тумане предвечерней Реки некоторую область прозрачной. Она перераспределила частицы газа из лёгких равномерно по крови, заставила уплотниться ткани тела, чтобы легче достичь дна, но всё равно одолевать течение оказалось непросто. Нож воткнулся в последний перед многослойной темнотой уступ.
Слишком мало времени, чтобы познать суть Реки, но невозможно отказаться. Когда она возьмётся за оплетённый грубой нитью обломок ручки, то, укоренившись так, с полминуты позволит себе насладиться оказией.
Успела коснуться ножа, почувствовать через него зыбкость грунта. Первая попытка не удалась - придонное течение, пусть самое медленное, отволокло её прочь. Тива убедилась, что каждый заход на эту глубину будет отнимать слишком сил. Стоило отменить предприятие и вернуться: Тива расслышала идущее сверху беспокойство Мартына по поводу времени её погружения.
Но ещё можно попытаться. Её способности не заменят простого орудия - не построить без ножика другого плота, если понадобится, не соорудить по-скорому моста через узкий овраг, не собирать быстро костёр. Без сомнения, железяка стоит того. (Где, интересно, они её раздобыли? Как они странствовали, Мартын и Соня?) Надо схватиться за коряжку, что рядом, она-то здесь лежит давно и надёжно, дотянуться до ножа, захватить крепко, от коряжки же со всех сил оттолкнуться, а дальше течение будет только в помощь.
Второе касание всколыхнуло – теперь ясно, что не показалось – чьё-то сердитое любопытство, доселе наблюдавшее со стороны. От ножа прошёлся подводный гул, и с трёх сторон одна за другой слетелись они -
- ошеломлённая Тива возрадовалась где-то на полсекунды раньше, чем испугалась –
- навы.
Слово вспомнилось ещё до того, как Тива прикинула возможную видовую принадлежность существ. Возможно, реакция на сочетание среды и характерного силуэта. Так вот значит, где они ещё сохранились!
В реке Наве, говорят, водились навки до тех пор, пока сампы (или сайайпы), возглавляемые вождём Ддерхом (Тэром), не вознамерились воздвигнуть на её берегах ещё один порт и город. Чтобы, увеличив там доселе свой невиданный флот, завоёвывать последовательно все моря, все земли и достичь горизонта. (До сих пор ходит байка, что главной целью вождя была проверка утверждения о том, что большая армия, двигаясь только на запад, рано или поздно догонит свой хвост). Всепланетной империи семьсот лет назад не вышло, как известно, а город был заложен, трижды разрушен и снова отстроен. Речные навы, что бы ни было спущено со стапелей днём, ночами оплетали речными водорослями, что тянулись, под заклятиями, снова врасти в дно и суда тащили за собой. Запускали в трюмы червей-древоедов, пугали рабочих и матросов дурными видениями на поверхности воды, похищали самых сильных и умелых мужчин, возвращая ровно через семь дней безумными. Так они отстаивали свою колыбель, свой исток. И Ддерх приказал травить реку. Ему навы представлялись безумными бабами, посмевшими встать на его великом пути.
…выплетались морочные сети, прикатывались из всех притоков белые стынь-камни, складывались в колдовские завитки на дне, чтобы студить и разбивать разум людей, отвадить память вражью от заповедной земли...
…кипели в котлищах по обоим берегам ядовитые сборы, от которых тела подводных дев превращались в склизкие зловонные шары. Солдаты метали в воду глиняные сосуды с подожжённым запалом, а ежели удавалось захватить наву в плен, то возвращалась, горемычная, в воду через семь дней, черна и страшна от боли и непотребств, на устрашение сёстрам. Мёртвые косяки рыб уходили в море, а берега заполнялись гнилью и костями. Победа вышла за человеком, но проклятье нав-русалок, считается, аукалось веками. Говорят, оно сейчас просто замерло, как бывало, чтобы позже обрушиться на мнимое процветание города. Никто нав не видел, но все знают, как они выглядят!
Первая не заставила ждать. Увернуться на Тива не смогла бы: тело шло на неё торпедой.
Но «русалка», всего малость как не врезавшись, перенаправилась, мощно уходя вбок и вниз, неподвластная течению, которое заставило Тиву бешено грести обратно, чтобы не потерять цель. Тонкая обтекаемая тень делала разворот на фоне дна - готовила второй разбег.
Вот и вторая, ухваченная боковым зрением. В белёсости тела угадывалась природная чешуя, но в области груди и выше она выравнивалась в однородную кожу. Павлиньи синие перились волосы, произвольно, как отдельные живые существа. Тиву содрогнулась - но не могла бы сказать, отчего именно. Белая закрутилась веретеном, не имеющим в воде сопротивления, Тиве навстречу – та только и успела перевернуться, чтобы защитить голову – и тоже сбила с пути. Тива могла поклясться, что удар был бесконтактным. Беспомощно кувыркаясь, Тива искала глазами блеск металла, чтобы найти, где верх, где низ.
И ещё удар. Там, где ожидался хвостовой рыбий плавник, на миг выросли два призрачных усика, мазнули по лицу, чтобы тут же исчезнуть с хвоста, состоящего словно бы из укутанной в плотную кожу пары невероятно длинных ног. О, она знала, как её род представляют себе жители суши! Знала и показала это!
Но и первая, и эта, и ещё одна, незаметно появившаяся на сцене, двигались так стремительно, что нельзя было даже установить, есть ли там, где должны быть, у них лица. Третья русалка закрутила рукой вихрь, и волосы Тивы, послушавшись его, припутались было в ветвях подъильного топляка; Тива успела схватить и вырвать их из ловушки.
Стало ясно: её отсекают от ножа.
Бронзоволосая стражница – нава номер один – кружила вокруг него. А не смела прикоснуться.
Просто изловчиться и выхватить не получится. Силы идут на убыль. Противостоять навам в их стихии нельзя. Тива неуклюжа для них. И волосы мешают. Зато их волосы - помогают, самостоятельно мерцая, перестраиваясь, заменяя плавники… а идея ведь… на будущее.
На берегу тем временем разыгралась настоящая драма. Тива перестала следить за временем, так что наверху её считали утонувшей. Взмыла вверх, уходя от атак.
Чуть выше начиналось поле длинных растений, чьи широкие листья лежали на поверхности. Перебирая руками по ним, Тива преодолела течение, прежде чем вознамерившийся всё-таки поискать её Мартын успел к воде. Ей следовало выйти на берег и объясниться. Но она сказала
- Я знаю, где он лежит. Скоро вернусь.
Надо было узнать, для чего навки не дают ей забрать нож. Нельзя было допустить – она чуяла – чтобы столько трудов Мартына, Сони, Корнея – тех трудов, которые видела и о которых только подозревала – пошли впустую, обернулись фарсом.
Вернувшись в воду, Тива стянула штаны и майку, придавила их камнем на мелководье. Так она будет малость гидродинамичней.
Её поджидали. На этот раз Тива определила, кто из трёх у них лидер. Белёсая встретилась с ней рискованно близко. Волосы глазом павлиньего пера сложились за спиной, открывая лик. Дозволение к переговорам? Русалки прониклись настырностью сухопутной.
В оседающих ошмётках слизи, что выделялась беспрестанно, позволяя так резво противиться течению и плавать со скоростью стрелы, белёсая выплыла прямо на Тиву. Вдруг образовалось поле неподвижности – прямое течение вокруг них исчезло, и только медленный водоворот против часовой вращал в простом танце две вертикально зависшие лицом к лицу фигуры. Две другие у самого дна летали вокруг узкого зубчатого зеркальца, стерегли.
Из того, что было, русалка собрала подобие человеческого лица, должное отразить протест и возмущение. Лицо плыло – не помогала и грозность сводимых к переносице глаз, двух клякс, за которыми терпеливо стыла инаковая бездна. Тиве несло запах рыбы, что вот-вот умрёт, смрад гниющей тины. Там, где заканчивалась хитиново-чешуйчатая броня русалки, начиналось студенистое тело, щупальца рук и длинных пальцев неизвестного счёта. Казалось, коснётся тебя, да и присоединит к мириадам тел, осевших на самой большой глубине самого первого моря, что в незапамятные времена покрывало всю планету, станешь – вместе с ними - нефтью. Тива не отводила взгляда. Покуда духом не проймёт эту подводно-хтоническую царевну, не превозможет студенистый кристалл смерти, и речи нет, чтобы пробиться ментально, сказать и спросить. Но хочется уплыть со всех рук и ног, отчиститься от слизи, вдохнуть свежего воздуха, никогда не вспоминать встречу… пузырьки вырываются из губ, до времени нарастает удушье… рано… рано… и разве не я сильнее?
И переглядела, победила в гляделки. Пахнуло живой, весёлой рыбкой, чешуя заискрилась серебринками, студень оформился мышцами и костями. Русалка обернулась девушкой, омиловидилось лицо, пусть не по-человечески, а так же инаково – как царевны царевен рисуют…
- Зачем не позволяете забрать то, что принадлежит нам?
Давно не доставалась нашей реке сталь – что упало, то пропало, убирайся.
Сталь? Для чего вам она? Что в ней для вас особенного?
Кто переправляется с берега на берег, платит нам дань золотом-каменьями в потонувших судах, а ещё телами в богатых доспехах. Вещи рук человеческих лежат в нашей Реке. Были войны. Был торговый путь. Каких только редкостей нет у нас. А вы надеялись откупиться одним рваным тростником из мира-по-соседству?
Разве вам не достаточно, сказала тогда им Тива, что другой человек выронил стальной огнестреляющий тростник, так и поверю, что вы ещё не подобрали его…
Нам нужно всё, что только можно взять…
… и вам следовало отдать тело Потерянной нам! Всё равно с ней вы далеко не уйдёте. И не дождаться вам её, не дождаться вовеки, ни в одном из воплощений. Отдайте её тело, нам в назидание, чтобы нам никогда не сетовать на собственную участь!
Отдайте же. Она похожа на нас.
Тива не поняла из последующих мыслеформ ничего.
- Глупые навки! – воскликнула она, выпустив в полурыбье лицо пузырь воздуха, - Охота вам драться за кухонный ломаный ножик! Им рыбу чистили, пока не сломали и не выбросили в кучу вместе с потрохами. Достойно ли?
Ножик? Кухонный?
Ага. И никого из наших вам не отдадим. Даже если снова придется идти по этой воде.
А по воде – больше и не сможете. Только попадитесь нам ещё раз. Забирай!
И лопнул тихий омут. Течение понесло Тиву, но она на этот раз не растерялась, цапнула за корягу на дне. Ну вот, наконец-то!
Три тени описали близко, да не рядом, оскорблённый круг, а затем спиралью увинтились в подводный горизонт.
Тива ухватила нож крепче, сгруппировалась, примеряясь совершить с грузом точный, единственный рывок до поверхности - и прощай, царство подводное. Магический туман разошёлся. Одна биология осталась, понятная. Замелькали снежинки-рыбки. Закипел песок. Открылось, проявилось всё, что было скрыто.
Собрала газ из крови, наполнила до предела лёгкие. И стала поплавком.
- Прими из рук моих… держи, то есть, имущество… Говорила же - достану!
Exit Project - Fly Nigh
3.
1.
2.
читать дальшеТива уловила звук падения ножа на дно, когда плот разваливался, так что знала точно, как далеко от берега и на какой глубине он находится.
Глубинное зрение позволяло Тиве видеть в купоросно-молочном тумане предвечерней Реки некоторую область прозрачной. Она перераспределила частицы газа из лёгких равномерно по крови, заставила уплотниться ткани тела, чтобы легче достичь дна, но всё равно одолевать течение оказалось непросто. Нож воткнулся в последний перед многослойной темнотой уступ.
Слишком мало времени, чтобы познать суть Реки, но невозможно отказаться. Когда она возьмётся за оплетённый грубой нитью обломок ручки, то, укоренившись так, с полминуты позволит себе насладиться оказией.
Успела коснуться ножа, почувствовать через него зыбкость грунта. Первая попытка не удалась - придонное течение, пусть самое медленное, отволокло её прочь. Тива убедилась, что каждый заход на эту глубину будет отнимать слишком сил. Стоило отменить предприятие и вернуться: Тива расслышала идущее сверху беспокойство Мартына по поводу времени её погружения.
Но ещё можно попытаться. Её способности не заменят простого орудия - не построить без ножика другого плота, если понадобится, не соорудить по-скорому моста через узкий овраг, не собирать быстро костёр. Без сомнения, железяка стоит того. (Где, интересно, они её раздобыли? Как они странствовали, Мартын и Соня?) Надо схватиться за коряжку, что рядом, она-то здесь лежит давно и надёжно, дотянуться до ножа, захватить крепко, от коряжки же со всех сил оттолкнуться, а дальше течение будет только в помощь.
Второе касание всколыхнуло – теперь ясно, что не показалось – чьё-то сердитое любопытство, доселе наблюдавшее со стороны. От ножа прошёлся подводный гул, и с трёх сторон одна за другой слетелись они -
- ошеломлённая Тива возрадовалась где-то на полсекунды раньше, чем испугалась –
- навы.
Слово вспомнилось ещё до того, как Тива прикинула возможную видовую принадлежность существ. Возможно, реакция на сочетание среды и характерного силуэта. Так вот значит, где они ещё сохранились!
В реке Наве, говорят, водились навки до тех пор, пока сампы (или сайайпы), возглавляемые вождём Ддерхом (Тэром), не вознамерились воздвигнуть на её берегах ещё один порт и город. Чтобы, увеличив там доселе свой невиданный флот, завоёвывать последовательно все моря, все земли и достичь горизонта. (До сих пор ходит байка, что главной целью вождя была проверка утверждения о том, что большая армия, двигаясь только на запад, рано или поздно догонит свой хвост). Всепланетной империи семьсот лет назад не вышло, как известно, а город был заложен, трижды разрушен и снова отстроен. Речные навы, что бы ни было спущено со стапелей днём, ночами оплетали речными водорослями, что тянулись, под заклятиями, снова врасти в дно и суда тащили за собой. Запускали в трюмы червей-древоедов, пугали рабочих и матросов дурными видениями на поверхности воды, похищали самых сильных и умелых мужчин, возвращая ровно через семь дней безумными. Так они отстаивали свою колыбель, свой исток. И Ддерх приказал травить реку. Ему навы представлялись безумными бабами, посмевшими встать на его великом пути.
…выплетались морочные сети, прикатывались из всех притоков белые стынь-камни, складывались в колдовские завитки на дне, чтобы студить и разбивать разум людей, отвадить память вражью от заповедной земли...
…кипели в котлищах по обоим берегам ядовитые сборы, от которых тела подводных дев превращались в склизкие зловонные шары. Солдаты метали в воду глиняные сосуды с подожжённым запалом, а ежели удавалось захватить наву в плен, то возвращалась, горемычная, в воду через семь дней, черна и страшна от боли и непотребств, на устрашение сёстрам. Мёртвые косяки рыб уходили в море, а берега заполнялись гнилью и костями. Победа вышла за человеком, но проклятье нав-русалок, считается, аукалось веками. Говорят, оно сейчас просто замерло, как бывало, чтобы позже обрушиться на мнимое процветание города. Никто нав не видел, но все знают, как они выглядят!
Первая не заставила ждать. Увернуться на Тива не смогла бы: тело шло на неё торпедой.
Но «русалка», всего малость как не врезавшись, перенаправилась, мощно уходя вбок и вниз, неподвластная течению, которое заставило Тиву бешено грести обратно, чтобы не потерять цель. Тонкая обтекаемая тень делала разворот на фоне дна - готовила второй разбег.
Вот и вторая, ухваченная боковым зрением. В белёсости тела угадывалась природная чешуя, но в области груди и выше она выравнивалась в однородную кожу. Павлиньи синие перились волосы, произвольно, как отдельные живые существа. Тиву содрогнулась - но не могла бы сказать, отчего именно. Белая закрутилась веретеном, не имеющим в воде сопротивления, Тиве навстречу – та только и успела перевернуться, чтобы защитить голову – и тоже сбила с пути. Тива могла поклясться, что удар был бесконтактным. Беспомощно кувыркаясь, Тива искала глазами блеск металла, чтобы найти, где верх, где низ.
И ещё удар. Там, где ожидался хвостовой рыбий плавник, на миг выросли два призрачных усика, мазнули по лицу, чтобы тут же исчезнуть с хвоста, состоящего словно бы из укутанной в плотную кожу пары невероятно длинных ног. О, она знала, как её род представляют себе жители суши! Знала и показала это!
Но и первая, и эта, и ещё одна, незаметно появившаяся на сцене, двигались так стремительно, что нельзя было даже установить, есть ли там, где должны быть, у них лица. Третья русалка закрутила рукой вихрь, и волосы Тивы, послушавшись его, припутались было в ветвях подъильного топляка; Тива успела схватить и вырвать их из ловушки.
Стало ясно: её отсекают от ножа.
Бронзоволосая стражница – нава номер один – кружила вокруг него. А не смела прикоснуться.
Просто изловчиться и выхватить не получится. Силы идут на убыль. Противостоять навам в их стихии нельзя. Тива неуклюжа для них. И волосы мешают. Зато их волосы - помогают, самостоятельно мерцая, перестраиваясь, заменяя плавники… а идея ведь… на будущее.
На берегу тем временем разыгралась настоящая драма. Тива перестала следить за временем, так что наверху её считали утонувшей. Взмыла вверх, уходя от атак.
Чуть выше начиналось поле длинных растений, чьи широкие листья лежали на поверхности. Перебирая руками по ним, Тива преодолела течение, прежде чем вознамерившийся всё-таки поискать её Мартын успел к воде. Ей следовало выйти на берег и объясниться. Но она сказала
- Я знаю, где он лежит. Скоро вернусь.
Надо было узнать, для чего навки не дают ей забрать нож. Нельзя было допустить – она чуяла – чтобы столько трудов Мартына, Сони, Корнея – тех трудов, которые видела и о которых только подозревала – пошли впустую, обернулись фарсом.
Вернувшись в воду, Тива стянула штаны и майку, придавила их камнем на мелководье. Так она будет малость гидродинамичней.
Её поджидали. На этот раз Тива определила, кто из трёх у них лидер. Белёсая встретилась с ней рискованно близко. Волосы глазом павлиньего пера сложились за спиной, открывая лик. Дозволение к переговорам? Русалки прониклись настырностью сухопутной.
В оседающих ошмётках слизи, что выделялась беспрестанно, позволяя так резво противиться течению и плавать со скоростью стрелы, белёсая выплыла прямо на Тиву. Вдруг образовалось поле неподвижности – прямое течение вокруг них исчезло, и только медленный водоворот против часовой вращал в простом танце две вертикально зависшие лицом к лицу фигуры. Две другие у самого дна летали вокруг узкого зубчатого зеркальца, стерегли.
Из того, что было, русалка собрала подобие человеческого лица, должное отразить протест и возмущение. Лицо плыло – не помогала и грозность сводимых к переносице глаз, двух клякс, за которыми терпеливо стыла инаковая бездна. Тиве несло запах рыбы, что вот-вот умрёт, смрад гниющей тины. Там, где заканчивалась хитиново-чешуйчатая броня русалки, начиналось студенистое тело, щупальца рук и длинных пальцев неизвестного счёта. Казалось, коснётся тебя, да и присоединит к мириадам тел, осевших на самой большой глубине самого первого моря, что в незапамятные времена покрывало всю планету, станешь – вместе с ними - нефтью. Тива не отводила взгляда. Покуда духом не проймёт эту подводно-хтоническую царевну, не превозможет студенистый кристалл смерти, и речи нет, чтобы пробиться ментально, сказать и спросить. Но хочется уплыть со всех рук и ног, отчиститься от слизи, вдохнуть свежего воздуха, никогда не вспоминать встречу… пузырьки вырываются из губ, до времени нарастает удушье… рано… рано… и разве не я сильнее?
И переглядела, победила в гляделки. Пахнуло живой, весёлой рыбкой, чешуя заискрилась серебринками, студень оформился мышцами и костями. Русалка обернулась девушкой, омиловидилось лицо, пусть не по-человечески, а так же инаково – как царевны царевен рисуют…
- Зачем не позволяете забрать то, что принадлежит нам?
Давно не доставалась нашей реке сталь – что упало, то пропало, убирайся.
Сталь? Для чего вам она? Что в ней для вас особенного?
Кто переправляется с берега на берег, платит нам дань золотом-каменьями в потонувших судах, а ещё телами в богатых доспехах. Вещи рук человеческих лежат в нашей Реке. Были войны. Был торговый путь. Каких только редкостей нет у нас. А вы надеялись откупиться одним рваным тростником из мира-по-соседству?
Разве вам не достаточно, сказала тогда им Тива, что другой человек выронил стальной огнестреляющий тростник, так и поверю, что вы ещё не подобрали его…
Нам нужно всё, что только можно взять…
… и вам следовало отдать тело Потерянной нам! Всё равно с ней вы далеко не уйдёте. И не дождаться вам её, не дождаться вовеки, ни в одном из воплощений. Отдайте её тело, нам в назидание, чтобы нам никогда не сетовать на собственную участь!
Отдайте же. Она похожа на нас.
Тива не поняла из последующих мыслеформ ничего.
- Глупые навки! – воскликнула она, выпустив в полурыбье лицо пузырь воздуха, - Охота вам драться за кухонный ломаный ножик! Им рыбу чистили, пока не сломали и не выбросили в кучу вместе с потрохами. Достойно ли?
Ножик? Кухонный?
Ага. И никого из наших вам не отдадим. Даже если снова придется идти по этой воде.
А по воде – больше и не сможете. Только попадитесь нам ещё раз. Забирай!
И лопнул тихий омут. Течение понесло Тиву, но она на этот раз не растерялась, цапнула за корягу на дне. Ну вот, наконец-то!
Три тени описали близко, да не рядом, оскорблённый круг, а затем спиралью увинтились в подводный горизонт.
Тива ухватила нож крепче, сгруппировалась, примеряясь совершить с грузом точный, единственный рывок до поверхности - и прощай, царство подводное. Магический туман разошёлся. Одна биология осталась, понятная. Замелькали снежинки-рыбки. Закипел песок. Открылось, проявилось всё, что было скрыто.
Собрала газ из крови, наполнила до предела лёгкие. И стала поплавком.
- Прими из рук моих… держи, то есть, имущество… Говорила же - достану!
Exit Project - Fly Nigh
3.
@темы: книга 3, жизнь волшебная, среди миров
-
-
16.02.2020 в 19:12-
-
17.02.2020 в 04:47Зато Тиве бонус - интересных существ в живой природе понаблюдать. Спасать людей - не единственная её радость в жизни.