Глава 30
Страшная ночь
1.
читать дальше- Его зовут Ааар, он потерял работу, или нет: службу. Это совсем другое, и это трагедия. Есть некоторые ограничения, как я поняла, в том, чтобы перейти на другое место. Кажется, его работодатель умер. Ааар кожевенник, такой запах от одежды; у него жена и пятеро детей, шестой родится на днях, поэтому он вёл свою лошадь… отдать на мясо. Больше у него ничего нет.
- Нет, но как ты всё это поняла?
- Точно на мясо? Зачем ты только это сказала? Я сама так подумала, потому что лошадка - доходяга.
- Но теперь-то ей ничего не грозит. Тива сделает так, чтобы выручить и семью, и лошадь.
- Извини, Тива, я правильно понял, что разорившийся чувак Ааар с почти шестью детьми проникся к тебе и просто так отдал такую порцию жрачки и верёвку? – поинтересовался Мартын.
Мартын не решился вслух предположить, что горожанин не посмел отказать зеленоволосому чуду (что если в сказках, на которых Ааар воспитывался, отданный фее последний ре или сухая корочка возмещались волшебной благодарностью?).
- Продал всё сколько-нибудь стоящее из вещей, купил хлеба, ещё хотел телегу обменять на что-нибудь, а дальше отвести лошадь… А кто сказал, что он угостил меня? Я заплатила. Надеюсь, честно.
- То есть купила?!
- За сколько? То есть, на что?
Тива похлопала по своему карману.
- Наш улов, десять штук. Я их протянула, он взял три, наверное, это и есть цена.
- Думаешь, там жемчуг ценится?
- Мы не узнаем, а она точно будет знать. У неё, кстати, их тоже семь должно остаться.
- Я пытаюсь представить, что сейчас с ней и что она делает! – воскликнула Соня, - Если бы всего на секунду раньше… мне от себя противно!
Мартын, досадуя, скривился: и он мог бы на секунду раньше. Даже когда портал уже начал угасать, мог заметить это чуть раньше. Теперь терпи, слушая, как Соня начинает раскаиваться вслух по новой.
- Перестанем. Это не трагедия, это счастье новой жизни; ну и что, что так внезапно? У истории есть сослагательное наклонение, особенно там, где много-много порталов, но мы не будем возвращаться вверх по течению, и исправлять ничего не будем, потому что свернуть чуть-чуть не туда – и прошлое станет не наше. Я не утешаю вас: это происшествие – хорошее без «но». Я здесь, вторая я – там, и это не вина, не закономерность; не заслуга, не везение. Просто одна из строго равновероятных возможностей. Кому из нас двух повезло или не повезло – неизвестно. Помучиться неизведанностью, какой пустяк. Порталов много; пути иногда закольцовываются; может ей ветер принесёт весточку о нас, как мы справились. Или как не справились.
- Канал в городе – это тоже Река? – спросил Мартын, вспомнив, что собирался спросить.
- И он тоже часть Реки.
Лес возвращался. В лес идти было страшно. Они погружались в лесную темноту. Но нужна как можно скорее вода. Тива расслышала где-то внизу журчание ручейка, в том же направлении находился и следующий портал. Пусть останется хоть какой-нибудь свет, загадала занервничавшая Соня. Она всё ещё всхлипывала, про себя называя себя «мерзкой эгоистичной плаксой». Жутко мёрзла босая нога, зато её онемение не давало чувствовать неровностей и всякую потенциальную гадость на земле. Большой, просто огромный каравай в холщовом, слегка запылённом мешке в разноширокую красно-сине-бежевую полоску - Соня выпросила эту ношу. Нельзя допустить, чтобы хоть минута исходящего аромата ушла в пространство, которое в нём не нуждается. Соня будет ароматом запасаться. Пусть нельзя в черноте будущего ни питаться им, ни поделиться с тем, кто… останется рядом. Пусть. Немного обломанный круг - солнце, реактор, в который Соня утыкалась то и дело носом. Это было их сокровище, и Соня поклялась себе беречь хлеб изо всех сил, есть его как можно меньше: вдруг сэкономленные крохи впоследствии повлияют на их участь? Больно дорого за каравай заплачено, так дорого, что уши горят от стыда… Возле потухшего портала Тива оставила изрядную краюху, и после случившегося ни Мартын, ни Соня не посмели укорить её.
Принимали, после многодневного скудного питания, по небольшому кусочку. Соня кормила Мартына, чтобы тому не приходилось останавливаться. Тива же съела несколько крошек, далее отказалась, и дело не было в том, что старалась оставить как можно больше людям. Соня усвоила, что Тива исключительно рациональна, распределяя ресурсы между ними. Посему съела свою малость не только для того, чтобы хлебушек проанализировать на съедобность, не для того, чтобы успокоить их с Мартыном совесть (для разрешения терзаний есть слова в неограниченном количестве). Пара граммов хлеба – это именно та доля, которая позволяет Тиве неопределённо долго чувствовать сытость и иметь энергию. Как это возможно, Соня сейчас не готова понимать. Про хлеб же выяснилось, что он не из пшеницы испечён, а из схожего по ценности и безвредности злака. Травы в муке и в посыпке также неизвестны, но точно хороши.
Какое-то время шли в тишине, которую распевала одна-единственная птица. Тропы, разумеется, не было, но участок пологого склона был плотно-почвенным. Если огибать каменистые или слишком заросшие участки, то особых предосторожностей не требовалось. Тива шла немного впереди и подсказывала, где что под ногами. Жутковатой, причудливой заколкой она впутала в волосы тяжёлый и длинный нож - он держался наискось и не думал выпадать - и освободив таким образом руки, на ходу плела что-то из коротких верёвочек, что получились при переходе через неправильный портал. Они наводили на мысль, что судьба Тивы могла, практически должна была стать такой, как у мотка этой верёвки. А у верёвки - как у шпаги, завязавшейся узлами. Но почему-то осуществились сразу три варианта метаморфоз по отдельности.
- Если бы не со мной случилось, а с кем-то из вас, мы бы остались выручать второго, вторых. Кто-то обновляет стрижку спиральной изгороди? Скорее всего, портал иногда открывается снова. Может, и через не такие уж большие промежутки времени...
Вот было бы счастье, если бы другая прямо сейчас догнала их… Тива молча пережила эту нахлынувшую фантазию, совершенно не свойственную ей. Погладившую каким-то нежным и свежим, океаническим веянием. Слабый и короткий отголосок – из крови всех Хранителей? Вдвоём они сумели бы то, чего одна никак не могла.
Промолчали в темноте Соня с Мартыном – а они тоже рассуждали о чём-то схожем, но не сейчас, а в начале пути, когда заново встретились в одном из лесов. И что будешь делать с двойником человека, который не двойник, а полностью идентичная копия?! Родителям, быть может, ещё не так дико заполучить близнецов своих детей. Если судьба позволит бережно и эффективно разъяснить им казус, а также прочим родичам, социуму, науке и государству, то раздвоение вполне можно пережить. На фоне, само собой, случившегося возвращения с желанным общим благополучием. Друг друга друзьями приняли бы: чем больше друзей, тем лучше. Но кого из двойников любить их любимым, вот как; и делится ли на две души одна любовь?
Разминулись с подобным исходом на секунду. Спасибо парню со шпагой, что не пустил их в портал!
Тива ясно представляла, что случится в городе, который выглядит как город земного прошлого. Вот Тива высвобождается из плена и укрывается, теперь она предпримет всё, чтобы лишняя пара глаз её не обнаружила. Станет наведываться на мост - чтобы определить режим портала, необходимо неотрывное наблюдение. А потом готовность прыгнуть в него – и хорошо, если без новой «суперпозиции» обойдётся. Но сможет ли Тива торчать на мосту, когда столько всего происходит вокруг? Да она в первую очередь отправится искать Ааара, чтобы удостовериться, что жемчужинки на первое время вывели его семью из нужды, а затем, конечно, присмотреть людям хорошее место. И так событие за событием, судьба за судьбой, язык, культура, традиции, история, биосфера и всё это новое небо, которое станет она любить так же беззаветно, как и Лесошишенское.
Да будет так. Такая работа, сказала Тива самой себе.
- Она знает и понимает ровно то же, что и я. Если примет решение, будет искать другой путь из мира, но только скорее всего останется. Не помню, как именно меня привело в Лесошишенск. Смутно – дорогу, другие города, а исток вроде как заштрихован. И что я считала своим сознанием тогда – тоже. Заштриховано. Не была ли я изначально чьим-то двойником?
- Ну ничего себе вывод...
- Ничего зазорного нет Хранителям в том, чтобы делиться, как амёбы, либо удваиваться, проходя «неправильный» портал.
- Мне всё равно так жалко! - сказала Соня - Что я могу сделать для тебя?!
- Просто отпусти – и будет довольно, - улыбнулась Тива, - Только одного мне жаль. Вы так и не рассказали, как всё начиналось для вас. Она так и не узнала.
________________________________
- И толку, что мы всё идём от портала к порталу, убегаем и убегаем, только силы тратим, - заговорил Мартын, чего, казалось бы, никогда не должно наступить среди непрекращающейся зевоты, - Какой в этом смысл? Ведьма гонит нас, как овец… Времени у неё завались, даст нам уйти куда угодно. Чтобы посмотреть, что делаем, о чём говорим... Ей весело; нам в принципе нечем защищаться.
Они останавливались отдохнуть всё чаще, и если бы не сильная жажда, усиленная пищей, пожелали бы остаться где угодно.
- А если всё-таки, случайно, в Лесошишенск придём, дальше-то куда? – вслед за ним встрепенулась Соня, - И нас там прихлопнет, и родных…
- Тива, это... видишь, всё зря. Зачем накачиваешь нас оптимизмом, когда всё очевидно?
- Мы же просто уходим всё дальше и дальше от своей Земли! В никуда. Может, нам просто уже перестать кочевать?
- На что ты сама, честно-пречестно, надеешься? Это, типа, твой долг, ты его исполняешь и не можешь остановиться? Ты тянешь, стараешься, а нам охота то есть, то ныть, то спать, то нам страшно. И вечность проходит.
- А, я поняла - мы должны отвести Ведьму подальше от Лесошишенска, от Земли, я согласна, но разве это поможет? Она, когда убьет или поймает нас, легко туда вернётся... она-то знает короткий путь.
Тива дождалась новой большой усталой паузы.
- Зачем увожу вас? Чтобы вы не попали в её руки раньше, чем созреет шанс. А для этого и нужно отрываться от погони. И хлеб по случаю добывать, да-да.
- Я, видимо, знаю, чей – шанс? – встревожилась Соня.
- Всё-таки есть "секретное оружие", – усмехнулся Мартын.
- Я верю, вы когда-нибудь признаете того, кто может помочь. Вы идёте – и внутренне меняетесь.
- А ты жестокая, Тива!
- Стас ей противостоит. Я уже довольно сказала, чтобы вам стало ясно это. Что вам нужно, чтобы понять, на чьей он стороне? Если кто и может с Ведьмой справиться, то это будет он.
- А ты, Тива, жестокая. Или искренне не догоняешь. Извини.
- Нет, не жестокая и не глупая. А ты, Соня?
- А я злая. И многое не понимаю! Но Стас, он… он, если и «противостоит» своей личной бабушке, то, знаешь, почему? Молодой колдун… маг… может пробовать молодые силы, а бабушка – бояться или не бояться конкурента, и тогда мы всего лишь предмет их соревнования. Трофеи, добыча. Добыча, как ни крути.
- Примерно так, - внезапно согласилась Тива, - Оба борются друг с другом за вас.
- И когда наборются, что будет? В карты на нас сыграют? Помирятся? – презрительным голосом завёл Мартын, - Хотя, смотрю, как бы не похоже, что «молодой колдун» побеждает. Он идёт по нашему следу – кстати, почему он ещё не здесь? – это, ещё, выглядит как будто хочет контролировать нас вблизи; бабка может издалека, он – нет. Хе, Сонька, помнишь, я на Марианну Штефановну разозлился и, если можно так сказать, отправился мстить? Я тогда сказал: будет ли у меня когда-нибудь настоящий враг. И вот у меня есть - настоящий. Даже сразу два.
- Он не враг тебе, Мартын. Соперник, может быть. Ты теперь знаешь, почему.
- Чего? Хуже нет, если так. Тива, ты всё договариваешь?
- Он любит ту, которую любишь ты; как это у вас, людей, называется?
- Извращение, - уверенно подсказала Соня, - Вот этого ты, Тива, как будто и не чуешь. Вот это и омерзительно, потому что, по итогам битвы магов, знаешь, что может последовать?
- Что дальше, если Стас победит, об этом думаешь?
- Хрен, что редьки не слаще! Ну например, да, он. Самое интересное начнётся. Мы с Эгле чем-то глянулись магу-колдуну… вот полголовы себе отломала, пока думала, чем же глянулись, мы же с ней просто люди, умеренно симпатичные. Не от фонаря ли он на нас указал?
- Не от него, - поспешила заверить Тива.
- Он должен захотеть свою награду, Тива, если победит - никакого жемчуга не хватит откупиться. Так что мне страшно, очень. Колдун – не простой мажор, ему если что понадобится, то всё: тело, душа. Моё рабство. Как и у Ведьмы – рабство. И Эгле, если бы... она вернулась.
- Мысль понятна. Ты ведь тоже когда-нибудь хотела своего любимого человека держать в сексуальном рабстве?
Такой резкости от Тивы Соня не ожидала. Но всё же сообразила, Тива даёт понять, что невольно ожидаемую от неё наивность опровергает.
- Так этот же колдун, - неловко объяснилась Соня, словно аргумент был абсолютным, - У них такие потребности – в рабах. Как выяснилось.
- А Эгле, быть может, нашла способ, как избежать этого, - понижая голос, произнёс Мартын, которому на секунду зашло онемение в макушке (такое бывает от особенно острых и страшных мыслей), - А теперь скажи нам, Тива, что это означает на практике: признать того, кто один может?
- Что с ней произошло – это тайна. Мне неведомо. А тебя ведь тревожит, что он мог изнасиловать её.
- Тревожит?! Меня? – вскричал Мартын, - Замолчи.
Соня чувствовала, как лицо и шея заливаются духотой. Вот такого-то точно Тива – как предначально и непреложно подозревалось - не должна была произносить.
- Ты много об этом думаешь. Нет, не мысли читаю; так вот – этого не было. Ни до, ни после. Точка. Не было. Можешь исключить из всех построений.
- Его спросила? Его мысли подслушала? Он сказал? Ты почему уверена? Его "биополе" колдунское так выглядит?
- Его «биополе» нечитаемо. Я же смотрю на Эгле. Всё просто: он держал её на руках, точно так же, как ты сейчас, и никак больше не касался.
- С какой стати ты это знаешь?! Хватит, хватит, хватит выгораживать его...
- Это то, что я вижу. Возле тела человека остаются отсветы, соответствующие прикосновениям. Их я, разумеется, не смогу вам показать. Он просто доставил её откуда-то туда, где были мы. И даже на руках нёс не очень долго. Что ещё скажу? Ему это далось с трудом, физически ты сильнее.
Гора с плеч, почувствовала Соня. Видимо, была и у неё та же тревога, о которой запретила себе помнить. Она сразу поверила Тиве.
- Зато он физически оживать может, - пробурчала она, - Как никто другой.
- А, отсветы, ну да, ну да. Но он колдовал над ней, и её теперь нет, и он отдал мне, как если бы она ему больше не нужна! Почему? Что-то пошло не так, да? Он маг-неудачник, да?
- Знаете, положительно, вы способны неверными рассуждениями прийти к верным выводам, - вздохнула Тива, - Самыми кружными путями – и в точку. Стас явно не умеет и не знает того, что знает его бабушка. Ему только шестнадцать лет, и мне серьёзно кажется, что он только что обнаружил в себе это, магию. Например, это случилось зимой, тогда мы и стали свидетелями какой-то части процесса.
- А это жаль! - разозлился Мартын, - Враг тогда из него стрёмный.
- О, неужели теперь он недостаточно хорош для тебя как враг?
- Так он… слабый. Он прячется, когда только можно! Выбегал, сверкал – и тут же прятался, толку, что маг.
- По-твоему, недостаточно сильный маг.
- Сама только что сказала.
- Сказала - предположительно. В сравнении с условно древней бабушкой.
- Да не в этом дело. Кто так себя ведёт – это не враг... не воин, а жалко. Потому что с женщиной воевать… смешно. Нет, стыдно. Проблема!
- Ты сексист?
- Вроде нет… не был… да! иногда!
- Даже если эта женщина – Ведьма? И она недостойна тебя?
- Не, не так всё сказал. Дело не в том, что она женщина и старуха. Я ведь по-настоящему уважал её как учителя, мне с учительницей - как воевать? Это неправильно, такого не должно быть. Вот если бы Стас оказался воином, пусть даже её учеником!
- И как бы ты сразился с магом? Это не сарказм и не праздный вопрос. Ты всё это время предполагал бороться с ними, а как?
- Зубами, наверное... Я буду. Мы ничего не задолжали этому племени. Земля – наша, людская. И платить собой мы не будем, как бы нам ни выкручивали руки.
- Земля – ваша, - подтвердила Тива, - Твоё самолюбие бесценно, но, к сожалению, истина ему повредит. Он шёл и защищал вас. Скелетов не напускал, а усмирял, нас охранял, чтобы мы успели плот построить. В больнице пытался Эгле предупредить. И кто знает, сколько сделал ещё, чтобы мы всё ещё сами выбирали себе дорогу.
Шанс растёт в двух средах. Время, пока мы уходим, меняет нас. Время нужно ему, чтобы научиться своей магии. Понимаете – ему нужно время, чтобы понять её и научиться применять на практике! Звучит жестоко, но другого времени, выбора, шанса, кроме как в бою, отражая атаки и накапливая сведения о слабости Ведьмы, у него не было и не будет. В Лесошишенск снова пустить её нельзя, это точно. Научиться отыскивать путь домой среди миров, способен только он.
Чем дольше странствуем мы, тем больше опыта он набирается. Для того, чтобы защищать нас. Тебя, Соня.
«Нет! Нельзя просить о чём-то колдуна!» Соня всё верно поняла, и таков был её ответ. Тива сказала, наконец, что должно, и больше ни к чему их склонять не будет.
Соня больше всего боялась потерять бдительность из-за благодарности к ней, усталости и ложных надежд. Появление мешка с хлебом послужило лишним напоминанием: что-то обстоит таким образом, что её желания сбываются. Но хорошо это или же эффект злых сил? В литературных сюжетах нередка расплата магического толка за свалившееся счастье, а проценты по кредиту воистину неподъёмны. Вспомнила Соня: был среди прочих её желаний совершенно избыточный, дурной каприз. После того, как обнаружила осенью во флудильне городского форума своего анонимного защитника от развлекательных нападок одноклассников, ей примерещился некто тайно, робко влюблённый в неё. Что будто бы есть человек, не смеющий подойти и взглянуть в её глаза, потому что Сонина личность слепит его. И даже после того, как выяснилось, что серьёзно преданными ей оказались двоюродные сестрицы, она играла мысленно в это иногда, даже вынашивала идею рассказа. Потом забыла. Но встало теперь перед глазами: сообщил ей Стас-колдун, что якобы случилось с ним ослепление личностью впервые весной, то есть раньше; так не он ли инспирировал эту фантазию? Своей волей, или же Сонино подсознание самостоятельно вычитало витавшее в воздухе и выдало ей как результат о том, что происходит.
Так что же это есть: влюблённость колдуна? Понимать как зловещее иносказание?
Странно и страшно вспоминать, что было под деревом. Почему-то походило на очищение огнём. «Ты просто понравилась, кому не стоило». Это были слова не о Мише. Не о Мише. Разве могла я представить, чтобы всё имело отношение к этому Стасу? И сколько же месяцев понадобилось, пока это прояснилось!»
Нельзя просить о чём-то колдуна.
На очередном привале Соня уснула прямо на траве. С караваем в обнимку, и, чувствуя его во сне под щекой, всё переживала, что Мартын и Тива не смогут взять из-за неё хлеба, если захотят поесть. Но поправить это не могла.
- Тива, это край, - объяснил Мартын, укладывая себя и Эгле рядом.
- Тогда я разбужу вас через час-другой, пока не замёрзли, - предложила Тива, - И мы всё-таки дойдём до воды, а там и разведём костёр.
Она села рядом, закрыла глаза, стала слушать. Не переставая плести из верёвок хитрую симметричную петлю для лезвия, снабжённую лямками, которую при необходимости легко ослабить, сняв со спины. Распустила верёвку на волокна, оплела ими рукоять ножа, свила два новых шнурка для ботинок Мартына. Ещё оставался материал для тапочка Соне.
Тива слышала, как от горы к горе плывут дождевые тучи. Как скользят змеи, желая наскользить на алое тепло грызунов. Чьи-то мягкие лапы и умное внимание, отметившее людей и задавшееся целью присмотреться к ним. Слышала, как отсыхает ветвь кустарника, который встретится им на пути. Надо будет её отпилить и взять с собой. Только бы не догнал холод в руках. Много звуков простых, природных, звуков тихих, звуков гиперчастотных, много невидимых дыханий, колебания предпортального поля. И – ничего там, где захлопнулась между двумя Тивами дверь. Это хорошо. Ведьма не попадёт туда, лёд не проползёт подземными водами в тело моста, а с него в городской канал.
Тива с нетерпением ждала сигнала чужой мысли, но его всё не было. Там, на тропе за спиной, за сколько-то миров отсюда, идёт очередная невидимая битва. Незрелищное противостояние и отчаянный поиск. Тива просто знала, что это должно быть.
Она тронула Соню за плечо. Часа им на деле не дала, но разбудила, когда у обоих одновременно выпала фаза сна, из которой встать легче. Соня застонала, но послушно добудила себя. Тива осторожно вытянула Эгле из объятий Мартына, чтобы он мог размяться. Тива дожидалась их отрешенно, баюкая, покачивая девушку, которая, как часто казалось, должна была вот-вот проснуться. Иногда же – что давно пора забрать до конца её дыхание и похоронить.
2.
________________________________________
Грит - шестой ребёнок Ааара, родилась в день, когда у их города появился Хранитель. Носит на верёвочке жемчужину-талисман.
Страшная ночь
1.
читать дальше- Его зовут Ааар, он потерял работу, или нет: службу. Это совсем другое, и это трагедия. Есть некоторые ограничения, как я поняла, в том, чтобы перейти на другое место. Кажется, его работодатель умер. Ааар кожевенник, такой запах от одежды; у него жена и пятеро детей, шестой родится на днях, поэтому он вёл свою лошадь… отдать на мясо. Больше у него ничего нет.
- Нет, но как ты всё это поняла?
- Точно на мясо? Зачем ты только это сказала? Я сама так подумала, потому что лошадка - доходяга.
- Но теперь-то ей ничего не грозит. Тива сделает так, чтобы выручить и семью, и лошадь.
- Извини, Тива, я правильно понял, что разорившийся чувак Ааар с почти шестью детьми проникся к тебе и просто так отдал такую порцию жрачки и верёвку? – поинтересовался Мартын.
Мартын не решился вслух предположить, что горожанин не посмел отказать зеленоволосому чуду (что если в сказках, на которых Ааар воспитывался, отданный фее последний ре или сухая корочка возмещались волшебной благодарностью?).
- Продал всё сколько-нибудь стоящее из вещей, купил хлеба, ещё хотел телегу обменять на что-нибудь, а дальше отвести лошадь… А кто сказал, что он угостил меня? Я заплатила. Надеюсь, честно.
- То есть купила?!
- За сколько? То есть, на что?
Тива похлопала по своему карману.
- Наш улов, десять штук. Я их протянула, он взял три, наверное, это и есть цена.
- Думаешь, там жемчуг ценится?
- Мы не узнаем, а она точно будет знать. У неё, кстати, их тоже семь должно остаться.
- Я пытаюсь представить, что сейчас с ней и что она делает! – воскликнула Соня, - Если бы всего на секунду раньше… мне от себя противно!
Мартын, досадуя, скривился: и он мог бы на секунду раньше. Даже когда портал уже начал угасать, мог заметить это чуть раньше. Теперь терпи, слушая, как Соня начинает раскаиваться вслух по новой.
- Перестанем. Это не трагедия, это счастье новой жизни; ну и что, что так внезапно? У истории есть сослагательное наклонение, особенно там, где много-много порталов, но мы не будем возвращаться вверх по течению, и исправлять ничего не будем, потому что свернуть чуть-чуть не туда – и прошлое станет не наше. Я не утешаю вас: это происшествие – хорошее без «но». Я здесь, вторая я – там, и это не вина, не закономерность; не заслуга, не везение. Просто одна из строго равновероятных возможностей. Кому из нас двух повезло или не повезло – неизвестно. Помучиться неизведанностью, какой пустяк. Порталов много; пути иногда закольцовываются; может ей ветер принесёт весточку о нас, как мы справились. Или как не справились.
- Канал в городе – это тоже Река? – спросил Мартын, вспомнив, что собирался спросить.
- И он тоже часть Реки.
Лес возвращался. В лес идти было страшно. Они погружались в лесную темноту. Но нужна как можно скорее вода. Тива расслышала где-то внизу журчание ручейка, в том же направлении находился и следующий портал. Пусть останется хоть какой-нибудь свет, загадала занервничавшая Соня. Она всё ещё всхлипывала, про себя называя себя «мерзкой эгоистичной плаксой». Жутко мёрзла босая нога, зато её онемение не давало чувствовать неровностей и всякую потенциальную гадость на земле. Большой, просто огромный каравай в холщовом, слегка запылённом мешке в разноширокую красно-сине-бежевую полоску - Соня выпросила эту ношу. Нельзя допустить, чтобы хоть минута исходящего аромата ушла в пространство, которое в нём не нуждается. Соня будет ароматом запасаться. Пусть нельзя в черноте будущего ни питаться им, ни поделиться с тем, кто… останется рядом. Пусть. Немного обломанный круг - солнце, реактор, в который Соня утыкалась то и дело носом. Это было их сокровище, и Соня поклялась себе беречь хлеб изо всех сил, есть его как можно меньше: вдруг сэкономленные крохи впоследствии повлияют на их участь? Больно дорого за каравай заплачено, так дорого, что уши горят от стыда… Возле потухшего портала Тива оставила изрядную краюху, и после случившегося ни Мартын, ни Соня не посмели укорить её.
Принимали, после многодневного скудного питания, по небольшому кусочку. Соня кормила Мартына, чтобы тому не приходилось останавливаться. Тива же съела несколько крошек, далее отказалась, и дело не было в том, что старалась оставить как можно больше людям. Соня усвоила, что Тива исключительно рациональна, распределяя ресурсы между ними. Посему съела свою малость не только для того, чтобы хлебушек проанализировать на съедобность, не для того, чтобы успокоить их с Мартыном совесть (для разрешения терзаний есть слова в неограниченном количестве). Пара граммов хлеба – это именно та доля, которая позволяет Тиве неопределённо долго чувствовать сытость и иметь энергию. Как это возможно, Соня сейчас не готова понимать. Про хлеб же выяснилось, что он не из пшеницы испечён, а из схожего по ценности и безвредности злака. Травы в муке и в посыпке также неизвестны, но точно хороши.
Какое-то время шли в тишине, которую распевала одна-единственная птица. Тропы, разумеется, не было, но участок пологого склона был плотно-почвенным. Если огибать каменистые или слишком заросшие участки, то особых предосторожностей не требовалось. Тива шла немного впереди и подсказывала, где что под ногами. Жутковатой, причудливой заколкой она впутала в волосы тяжёлый и длинный нож - он держался наискось и не думал выпадать - и освободив таким образом руки, на ходу плела что-то из коротких верёвочек, что получились при переходе через неправильный портал. Они наводили на мысль, что судьба Тивы могла, практически должна была стать такой, как у мотка этой верёвки. А у верёвки - как у шпаги, завязавшейся узлами. Но почему-то осуществились сразу три варианта метаморфоз по отдельности.
- Если бы не со мной случилось, а с кем-то из вас, мы бы остались выручать второго, вторых. Кто-то обновляет стрижку спиральной изгороди? Скорее всего, портал иногда открывается снова. Может, и через не такие уж большие промежутки времени...
Вот было бы счастье, если бы другая прямо сейчас догнала их… Тива молча пережила эту нахлынувшую фантазию, совершенно не свойственную ей. Погладившую каким-то нежным и свежим, океаническим веянием. Слабый и короткий отголосок – из крови всех Хранителей? Вдвоём они сумели бы то, чего одна никак не могла.
Промолчали в темноте Соня с Мартыном – а они тоже рассуждали о чём-то схожем, но не сейчас, а в начале пути, когда заново встретились в одном из лесов. И что будешь делать с двойником человека, который не двойник, а полностью идентичная копия?! Родителям, быть может, ещё не так дико заполучить близнецов своих детей. Если судьба позволит бережно и эффективно разъяснить им казус, а также прочим родичам, социуму, науке и государству, то раздвоение вполне можно пережить. На фоне, само собой, случившегося возвращения с желанным общим благополучием. Друг друга друзьями приняли бы: чем больше друзей, тем лучше. Но кого из двойников любить их любимым, вот как; и делится ли на две души одна любовь?
Разминулись с подобным исходом на секунду. Спасибо парню со шпагой, что не пустил их в портал!
Тива ясно представляла, что случится в городе, который выглядит как город земного прошлого. Вот Тива высвобождается из плена и укрывается, теперь она предпримет всё, чтобы лишняя пара глаз её не обнаружила. Станет наведываться на мост - чтобы определить режим портала, необходимо неотрывное наблюдение. А потом готовность прыгнуть в него – и хорошо, если без новой «суперпозиции» обойдётся. Но сможет ли Тива торчать на мосту, когда столько всего происходит вокруг? Да она в первую очередь отправится искать Ааара, чтобы удостовериться, что жемчужинки на первое время вывели его семью из нужды, а затем, конечно, присмотреть людям хорошее место. И так событие за событием, судьба за судьбой, язык, культура, традиции, история, биосфера и всё это новое небо, которое станет она любить так же беззаветно, как и Лесошишенское.
Да будет так. Такая работа, сказала Тива самой себе.
- Она знает и понимает ровно то же, что и я. Если примет решение, будет искать другой путь из мира, но только скорее всего останется. Не помню, как именно меня привело в Лесошишенск. Смутно – дорогу, другие города, а исток вроде как заштрихован. И что я считала своим сознанием тогда – тоже. Заштриховано. Не была ли я изначально чьим-то двойником?
- Ну ничего себе вывод...
- Ничего зазорного нет Хранителям в том, чтобы делиться, как амёбы, либо удваиваться, проходя «неправильный» портал.
- Мне всё равно так жалко! - сказала Соня - Что я могу сделать для тебя?!
- Просто отпусти – и будет довольно, - улыбнулась Тива, - Только одного мне жаль. Вы так и не рассказали, как всё начиналось для вас. Она так и не узнала.
________________________________
- И толку, что мы всё идём от портала к порталу, убегаем и убегаем, только силы тратим, - заговорил Мартын, чего, казалось бы, никогда не должно наступить среди непрекращающейся зевоты, - Какой в этом смысл? Ведьма гонит нас, как овец… Времени у неё завались, даст нам уйти куда угодно. Чтобы посмотреть, что делаем, о чём говорим... Ей весело; нам в принципе нечем защищаться.
Они останавливались отдохнуть всё чаще, и если бы не сильная жажда, усиленная пищей, пожелали бы остаться где угодно.
- А если всё-таки, случайно, в Лесошишенск придём, дальше-то куда? – вслед за ним встрепенулась Соня, - И нас там прихлопнет, и родных…
- Тива, это... видишь, всё зря. Зачем накачиваешь нас оптимизмом, когда всё очевидно?
- Мы же просто уходим всё дальше и дальше от своей Земли! В никуда. Может, нам просто уже перестать кочевать?
- На что ты сама, честно-пречестно, надеешься? Это, типа, твой долг, ты его исполняешь и не можешь остановиться? Ты тянешь, стараешься, а нам охота то есть, то ныть, то спать, то нам страшно. И вечность проходит.
- А, я поняла - мы должны отвести Ведьму подальше от Лесошишенска, от Земли, я согласна, но разве это поможет? Она, когда убьет или поймает нас, легко туда вернётся... она-то знает короткий путь.
Тива дождалась новой большой усталой паузы.
- Зачем увожу вас? Чтобы вы не попали в её руки раньше, чем созреет шанс. А для этого и нужно отрываться от погони. И хлеб по случаю добывать, да-да.
- Я, видимо, знаю, чей – шанс? – встревожилась Соня.
- Всё-таки есть "секретное оружие", – усмехнулся Мартын.
- Я верю, вы когда-нибудь признаете того, кто может помочь. Вы идёте – и внутренне меняетесь.
- А ты жестокая, Тива!
- Стас ей противостоит. Я уже довольно сказала, чтобы вам стало ясно это. Что вам нужно, чтобы понять, на чьей он стороне? Если кто и может с Ведьмой справиться, то это будет он.
- А ты, Тива, жестокая. Или искренне не догоняешь. Извини.
- Нет, не жестокая и не глупая. А ты, Соня?
- А я злая. И многое не понимаю! Но Стас, он… он, если и «противостоит» своей личной бабушке, то, знаешь, почему? Молодой колдун… маг… может пробовать молодые силы, а бабушка – бояться или не бояться конкурента, и тогда мы всего лишь предмет их соревнования. Трофеи, добыча. Добыча, как ни крути.
- Примерно так, - внезапно согласилась Тива, - Оба борются друг с другом за вас.
- И когда наборются, что будет? В карты на нас сыграют? Помирятся? – презрительным голосом завёл Мартын, - Хотя, смотрю, как бы не похоже, что «молодой колдун» побеждает. Он идёт по нашему следу – кстати, почему он ещё не здесь? – это, ещё, выглядит как будто хочет контролировать нас вблизи; бабка может издалека, он – нет. Хе, Сонька, помнишь, я на Марианну Штефановну разозлился и, если можно так сказать, отправился мстить? Я тогда сказал: будет ли у меня когда-нибудь настоящий враг. И вот у меня есть - настоящий. Даже сразу два.
- Он не враг тебе, Мартын. Соперник, может быть. Ты теперь знаешь, почему.
- Чего? Хуже нет, если так. Тива, ты всё договариваешь?
- Он любит ту, которую любишь ты; как это у вас, людей, называется?
- Извращение, - уверенно подсказала Соня, - Вот этого ты, Тива, как будто и не чуешь. Вот это и омерзительно, потому что, по итогам битвы магов, знаешь, что может последовать?
- Что дальше, если Стас победит, об этом думаешь?
- Хрен, что редьки не слаще! Ну например, да, он. Самое интересное начнётся. Мы с Эгле чем-то глянулись магу-колдуну… вот полголовы себе отломала, пока думала, чем же глянулись, мы же с ней просто люди, умеренно симпатичные. Не от фонаря ли он на нас указал?
- Не от него, - поспешила заверить Тива.
- Он должен захотеть свою награду, Тива, если победит - никакого жемчуга не хватит откупиться. Так что мне страшно, очень. Колдун – не простой мажор, ему если что понадобится, то всё: тело, душа. Моё рабство. Как и у Ведьмы – рабство. И Эгле, если бы... она вернулась.
- Мысль понятна. Ты ведь тоже когда-нибудь хотела своего любимого человека держать в сексуальном рабстве?
Такой резкости от Тивы Соня не ожидала. Но всё же сообразила, Тива даёт понять, что невольно ожидаемую от неё наивность опровергает.
- Так этот же колдун, - неловко объяснилась Соня, словно аргумент был абсолютным, - У них такие потребности – в рабах. Как выяснилось.
- А Эгле, быть может, нашла способ, как избежать этого, - понижая голос, произнёс Мартын, которому на секунду зашло онемение в макушке (такое бывает от особенно острых и страшных мыслей), - А теперь скажи нам, Тива, что это означает на практике: признать того, кто один может?
- Что с ней произошло – это тайна. Мне неведомо. А тебя ведь тревожит, что он мог изнасиловать её.
- Тревожит?! Меня? – вскричал Мартын, - Замолчи.
Соня чувствовала, как лицо и шея заливаются духотой. Вот такого-то точно Тива – как предначально и непреложно подозревалось - не должна была произносить.
- Ты много об этом думаешь. Нет, не мысли читаю; так вот – этого не было. Ни до, ни после. Точка. Не было. Можешь исключить из всех построений.
- Его спросила? Его мысли подслушала? Он сказал? Ты почему уверена? Его "биополе" колдунское так выглядит?
- Его «биополе» нечитаемо. Я же смотрю на Эгле. Всё просто: он держал её на руках, точно так же, как ты сейчас, и никак больше не касался.
- С какой стати ты это знаешь?! Хватит, хватит, хватит выгораживать его...
- Это то, что я вижу. Возле тела человека остаются отсветы, соответствующие прикосновениям. Их я, разумеется, не смогу вам показать. Он просто доставил её откуда-то туда, где были мы. И даже на руках нёс не очень долго. Что ещё скажу? Ему это далось с трудом, физически ты сильнее.
Гора с плеч, почувствовала Соня. Видимо, была и у неё та же тревога, о которой запретила себе помнить. Она сразу поверила Тиве.
- Зато он физически оживать может, - пробурчала она, - Как никто другой.
- А, отсветы, ну да, ну да. Но он колдовал над ней, и её теперь нет, и он отдал мне, как если бы она ему больше не нужна! Почему? Что-то пошло не так, да? Он маг-неудачник, да?
- Знаете, положительно, вы способны неверными рассуждениями прийти к верным выводам, - вздохнула Тива, - Самыми кружными путями – и в точку. Стас явно не умеет и не знает того, что знает его бабушка. Ему только шестнадцать лет, и мне серьёзно кажется, что он только что обнаружил в себе это, магию. Например, это случилось зимой, тогда мы и стали свидетелями какой-то части процесса.
- А это жаль! - разозлился Мартын, - Враг тогда из него стрёмный.
- О, неужели теперь он недостаточно хорош для тебя как враг?
- Так он… слабый. Он прячется, когда только можно! Выбегал, сверкал – и тут же прятался, толку, что маг.
- По-твоему, недостаточно сильный маг.
- Сама только что сказала.
- Сказала - предположительно. В сравнении с условно древней бабушкой.
- Да не в этом дело. Кто так себя ведёт – это не враг... не воин, а жалко. Потому что с женщиной воевать… смешно. Нет, стыдно. Проблема!
- Ты сексист?
- Вроде нет… не был… да! иногда!
- Даже если эта женщина – Ведьма? И она недостойна тебя?
- Не, не так всё сказал. Дело не в том, что она женщина и старуха. Я ведь по-настоящему уважал её как учителя, мне с учительницей - как воевать? Это неправильно, такого не должно быть. Вот если бы Стас оказался воином, пусть даже её учеником!
- И как бы ты сразился с магом? Это не сарказм и не праздный вопрос. Ты всё это время предполагал бороться с ними, а как?
- Зубами, наверное... Я буду. Мы ничего не задолжали этому племени. Земля – наша, людская. И платить собой мы не будем, как бы нам ни выкручивали руки.
- Земля – ваша, - подтвердила Тива, - Твоё самолюбие бесценно, но, к сожалению, истина ему повредит. Он шёл и защищал вас. Скелетов не напускал, а усмирял, нас охранял, чтобы мы успели плот построить. В больнице пытался Эгле предупредить. И кто знает, сколько сделал ещё, чтобы мы всё ещё сами выбирали себе дорогу.
Шанс растёт в двух средах. Время, пока мы уходим, меняет нас. Время нужно ему, чтобы научиться своей магии. Понимаете – ему нужно время, чтобы понять её и научиться применять на практике! Звучит жестоко, но другого времени, выбора, шанса, кроме как в бою, отражая атаки и накапливая сведения о слабости Ведьмы, у него не было и не будет. В Лесошишенск снова пустить её нельзя, это точно. Научиться отыскивать путь домой среди миров, способен только он.
Чем дольше странствуем мы, тем больше опыта он набирается. Для того, чтобы защищать нас. Тебя, Соня.
«Нет! Нельзя просить о чём-то колдуна!» Соня всё верно поняла, и таков был её ответ. Тива сказала, наконец, что должно, и больше ни к чему их склонять не будет.
Соня больше всего боялась потерять бдительность из-за благодарности к ней, усталости и ложных надежд. Появление мешка с хлебом послужило лишним напоминанием: что-то обстоит таким образом, что её желания сбываются. Но хорошо это или же эффект злых сил? В литературных сюжетах нередка расплата магического толка за свалившееся счастье, а проценты по кредиту воистину неподъёмны. Вспомнила Соня: был среди прочих её желаний совершенно избыточный, дурной каприз. После того, как обнаружила осенью во флудильне городского форума своего анонимного защитника от развлекательных нападок одноклассников, ей примерещился некто тайно, робко влюблённый в неё. Что будто бы есть человек, не смеющий подойти и взглянуть в её глаза, потому что Сонина личность слепит его. И даже после того, как выяснилось, что серьёзно преданными ей оказались двоюродные сестрицы, она играла мысленно в это иногда, даже вынашивала идею рассказа. Потом забыла. Но встало теперь перед глазами: сообщил ей Стас-колдун, что якобы случилось с ним ослепление личностью впервые весной, то есть раньше; так не он ли инспирировал эту фантазию? Своей волей, или же Сонино подсознание самостоятельно вычитало витавшее в воздухе и выдало ей как результат о том, что происходит.
Так что же это есть: влюблённость колдуна? Понимать как зловещее иносказание?
Странно и страшно вспоминать, что было под деревом. Почему-то походило на очищение огнём. «Ты просто понравилась, кому не стоило». Это были слова не о Мише. Не о Мише. Разве могла я представить, чтобы всё имело отношение к этому Стасу? И сколько же месяцев понадобилось, пока это прояснилось!»
Нельзя просить о чём-то колдуна.
На очередном привале Соня уснула прямо на траве. С караваем в обнимку, и, чувствуя его во сне под щекой, всё переживала, что Мартын и Тива не смогут взять из-за неё хлеба, если захотят поесть. Но поправить это не могла.
- Тива, это край, - объяснил Мартын, укладывая себя и Эгле рядом.
- Тогда я разбужу вас через час-другой, пока не замёрзли, - предложила Тива, - И мы всё-таки дойдём до воды, а там и разведём костёр.
Она села рядом, закрыла глаза, стала слушать. Не переставая плести из верёвок хитрую симметричную петлю для лезвия, снабжённую лямками, которую при необходимости легко ослабить, сняв со спины. Распустила верёвку на волокна, оплела ими рукоять ножа, свила два новых шнурка для ботинок Мартына. Ещё оставался материал для тапочка Соне.
Тива слышала, как от горы к горе плывут дождевые тучи. Как скользят змеи, желая наскользить на алое тепло грызунов. Чьи-то мягкие лапы и умное внимание, отметившее людей и задавшееся целью присмотреться к ним. Слышала, как отсыхает ветвь кустарника, который встретится им на пути. Надо будет её отпилить и взять с собой. Только бы не догнал холод в руках. Много звуков простых, природных, звуков тихих, звуков гиперчастотных, много невидимых дыханий, колебания предпортального поля. И – ничего там, где захлопнулась между двумя Тивами дверь. Это хорошо. Ведьма не попадёт туда, лёд не проползёт подземными водами в тело моста, а с него в городской канал.
Тива с нетерпением ждала сигнала чужой мысли, но его всё не было. Там, на тропе за спиной, за сколько-то миров отсюда, идёт очередная невидимая битва. Незрелищное противостояние и отчаянный поиск. Тива просто знала, что это должно быть.
Она тронула Соню за плечо. Часа им на деле не дала, но разбудила, когда у обоих одновременно выпала фаза сна, из которой встать легче. Соня застонала, но послушно добудила себя. Тива осторожно вытянула Эгле из объятий Мартына, чтобы он мог размяться. Тива дожидалась их отрешенно, баюкая, покачивая девушку, которая, как часто казалось, должна была вот-вот проснуться. Иногда же – что давно пора забрать до конца её дыхание и похоронить.
2.
________________________________________
Грит - шестой ребёнок Ааара, родилась в день, когда у их города появился Хранитель. Носит на верёвочке жемчужину-талисман.
@темы: книга 3, жизнь волшебная, среди миров
-
-
27.03.2020 в 17:30-
-
27.03.2020 в 23:40Хранительница повлияла главным образом на само существование девочки, которая из-за бедности семьи с большой вероятностью умерла бы в младенчестве от голода, а попадание к пиратам - это личный девочкин особенный характер. Ни одна Тива, ни родители, никто не смог бы уследить. "Пиратская мамаша", что не дала выбросить за борт - Адальхайдис.