Глава 15
1.
1., прод.
2., нач.
2., прод.
читать дальшеИ парение в нескольких метрах над землёй превзошло все сегодняшние радости на свежем воздухе! Закономерным следствием полёта куда выше… и мечтает снег затянуть тебя – и себя одёргивает: этих нельзя, эти слишком легки для меня, этим – долгая жизнь!
И опять Соню одолело счастье, захлестнула беззаботность, отпустила без единого условия каждодневная тревога. И ни печали, ни зла, ни одного печальца или злодейца во всём свете нет! Она размышляла, какое же желание нынче в полночь загадать: чтобы чувствовать так же целую вечность - или чтобы в ближайшие дни распустили Розийскую армию как ненужный институт, ибо войн на планете больше не будет? Только такое желание, глобальное, и лишь одно, потому что только слабаки желают всего сразу и не посвящают сил ни одному из своего множества хотений.
Аллею нашли легко и не раз пересекли её в поисках красоты и приключений. Снова бросались снежками, ползали, ныряли, вместо того, чтобы целенаправленно шагать к жилью, три ребёнка в гигантской белой песочнице.
И вот в последний раз в году готовилось заснуть румяное, маленькое, так и не изменившее Лесошишенску в этот день Солнце. Соня узнала это место. Далёким летом прямо здесь ей было невыносимо жарко, в рюкзаке хранился не термос с чаем, который даже не захотелось сегодня открыть, а только из холодильника, голубоватая, не дающая забыть о себе бутылка воды. Вон и ограда из красных и жёлтых звеньев. Её Эгле красила, а много позже призналась Соне, что сама не выбрала бы такое цветосочетание... Сама-то поверила бы Эгле, с кем будет ликовать на месте этом через несколько месяцев, и по причине какой?! Рядом карусель. В этом городе карусельки встречаются особенно часто. Маленькие совсем утонули под снегом, эта самая большая. Соне на этот раз стало хорошо уже из-за того, что она случайно осталась одна. Всё-таки махровый интроверт, каковым она себя искренне считала. Тишина, лишь смех друзей поодаль, заигравшихся и залюбовавшихся в который раз друг дружкой. Он никогда не будет до конца серьёзным, Мартын, и снова делает вид, что свалится с дерева, с которого якобы не может слезть. Он добивается, чтобы Эгле проявила видимое о нём беспокойство. Ну-ну, мы-то знаем, чья выдержка лучше.
Над соснами блеснула звезда. Надо их угомонить и идти уже!
И в снегу перед Соней так точно же блеснула ещё ярко-синяя звёздочка. Ещё одно чудо? Она знала!
…и следующие вязкие минуты-века задыхалась, борясь с тошнотой, качаясь во все стороны, а под рукой ни деревца, ни прутика схватиться, а рухнуть в снег никак нельзя, на этот раз затянет до самих корней холма. Соня не собиралась до конца верить, понимать, как из этой излучающей любовь реальности её вбросило в ту, ударившую шумом в ушах и отобравшую разом тепло всего тела, но синий глаз непреклонно глядел на неё, а второй, такой же остекленевший, был припорошён снегом.
- Соня, дыши, дыши, дыши! Нет, выдох, не надо больше вдохов… всё, всё в порядке.
- Он! – у Сони наконец получилось выдохнуть, - Он же у нас! С нами же, да?
- Так и есть.
- Да… да что же он, а? А?
Снова приступ всхлипов на одном вдохе и желание провалиться в какую-нибудь черноту. Эгле развернула её к себе и стала аккуратно растирать Сонины уши, щёки и руки:
- Ты сейчас иди и зови Мартына, он там же, ботинки перешнуровывает, только не стой, нельзя тебе, а я здесь, вызываю «скорую», ставлю максимальную громкость звонка телефона, чтобы… нас… легко было найти. Иди, ни о чём не думай!
- А если ии…их тут много лежит?
- Сколько есть – столько лежит. Соня! Вспомни про коттедж! И не падай.
Но Соня всё равно спотыкалась то и дело, пока шла. Эгле осталась наедине с неподвижно лежащим парнем.
И звали его не то Влад, не то Злат, и был он – невероятное совпадение – их одноклассником. Или не их? Или вообще незнакомец? Эгле над ним нагнулась, почему-то надеясь опровергнуть своё первоначальное впечатление. «Он ведь умер. Да, папа.»
Каменные руки, каменное лицо. Спокойное, и будто немного насмешливое. Будто сделал именно то, что хотел.
- А это ведь ты часто смотрел на меня из окна. Таким прожигающим взглядом, - сказала Эгле.
Пульса нет. «А если его убили и принесли сюда? Иначе он бы лежал скорчившись? И сосулек нет у рта и носа.»
- Теперь я вспомнила. Однажды ты заметил меня на балконе и почему-то испугался, спрятался. Мне это было странно, но я скоро забыла. И не связала этот случай с ощущением, что кто-то за мной наблюдает.
«Но почему мне кажется, что это самоубийство, нелепость какая-то! Смог бы он сам в мороз дойти сюда хотя бы от ближайшего здания? А ведь он жил напротив меня, далеко отсюда».
- Стас? Да, тебя так зовут. Ну кто же так просит о помощи. Тебе точно нельзя было как-то по-другому?
Он промолчал, конечно. Эгле поднялась, отряхнула снег. Мартын и Соня уже близко, Мартын нервно переспрашивает, а у Сони какое-то озлобление в голосе. Это от шока.
- Видишь, так бывает. Ты нашёл смерть вчера или сегодня. А мне выпала любовь. И скорее всего, ненадолго. Мартын будет самым счастливым человеком, пока я здесь. А про тебя я скажу им, что, возможно, ты ещё жив, и пусть тебя отвезут в больницу. Даже если мы уничтожим какие-то важные улики при этом. Потому что сегодня праздник для всех, а я хочу, чтобы они верили, что ничего непоправимого случиться не может.
- Так вот до чего… до кого мы дошвырнули эти «жребии»! – присвистнув, произнёс Мартын.
- Позвони ты, пожалуйста. У меня, оказывается, совсем разряжен.
_________________________
- Слушайте, а он застрял. Примёрз, что ли, или за корень зацепился. Нет, а чего он такой тяжёлый? А давайте, оставим, почему мы должны с ним возиться? Приедут и…
- Пожалуйста, не оставляй! Я не могу оставить потому что... потому что не надо.
Соня молчала, сопела. Но ужаса больше не чувствовала, только апатию.
Сначала не могла себя заставить дотронуться. Потом смогла, но опять бессильно отстранилась. Кто-то подло подрубил в ней стержень.
- Соня, не сиди в снегу просто так, замёрзнешь. Знаешь, нам всё равно придётся донести его до дороги, потому что машина сюда не подъедет. И чем раньше, тем для него лучше, так что пойди и поищи, нет ли ещё здесь кого-нибудь. Позови на помощь.
Соня убрела далеко, прежде чем поняла, что Эгле снова её отсылает из милосердия. Вдруг накатил стыд, и она принялась искать людей. Хотя бы так.
«Надо же, четвёртая… пятая! в этом лесу сумасшедшая! Нет бы какой ёлочный браконьер встретился, сильный мужик, а тут всего лишь «ёлочка». Хоть и атомная. Она испугается».
- Эй! Можно тебя? Тебя ведь Ива зовут?
Такую шевелюру не забудешь и ни одной шапкой не скроешь, а тут и шапки никакой. Победительница математической межшкольной олимпиады к тому же. А на следующий день, помнится, была олимпиада литературная, шло соревнование, где пары соперников по очереди приводят цитаты на заданную тему, и вот эта Ива сидела напротив Сони, отвечала с ней по очереди, вполне себе неплохо, но не блестяще, но в какой-то момент замолчала, поднялась, слегка поклонилась и без предупреждения покинула кабинет. Больше её никто не видел. Странная какая. Соня видала людей, которые в отчаянии убегали во время экзамена на глазах комиссии и одноклассников, когда от волнения у них образовывался полный вакуум в голове. Но тут что-то другое было.
- Ти-ва, - поправила девочка, - Ты ищешь кого-нибудь в помощь. Веди.
___________________________________________________
Врач бригады скорой, молодой, злой от непомерной предновогодней (и это только начало!) усталости, к удивлению Эгле, ничего не уточнял, не расспрашивал и не объявлял тело трупом. И, прежде чем задвинуть за собой дверь, сказал:
- По-хорошему, вас тоже надо вывезти отсюда, но куда вас сюда. Поэтому энергично топаете по нашей колее и через… пятнадцать минут, Эгле, шлёшь мне смс (номер на визитке), что вы уже не в лесу и ждёте такси или кого-то из родителей. Смс, а не звонок, у меня от них уже в ушах ухает, поняла? Если этого не произойдёт, придётся за вами другую машину высылать, либо милицию.
Он обращался, в основном, к Эгле, будто разглядел в ней будущую коллегу. Соня решила угостить врачей, услышав, что у них и минутки свободной сегодня не было. Они «с руками оторвали» и коробку с лакомствами, и термос («придёте справляться о нём – вернём»).
- Прости, прости, я больше не буду называть таких, как он, так-то и так-то! Просто мне обидно стало, что тебе пришлось из-за этого ничтожества переживать, мёрзнуть и вообще смотреть на прохладный труп. Он же какой? Тормоз, зомби (тьфу, тьфу, тьфу!), лузер, за себя ни разу не постоял, а если с психикой не в ладах, зачем в нормальную школу ходил? И даже самоубиться где-нибудь в подальше не мог…
- Я знаю, как это бывает - от голода и волнения не свои слова, - еле слышно ответила Эгле, - Считай, что я ничего не слышала.
- Я… - он осёкся, - Я беру все слова назад. Я идиот.
А она только обняла за шею, от которого прикосновения, думал Мартын, у него сердце разорвётся. Он понёс её дальше. Сзади плелась Соня, а Тива тянула её за руку. Тива сказала:
- Это я должна была его найти.
- Нашла о чём жалеть! – нервно усмехнулась Соня.
- Нет. Просто я в этом парке уже несколько часов. Это единственный день в году, когда здесь бывает не больше десяти человек. Закон.
Эгле при свете фар успела разглядеть, что квадрат бумаги, выпавший из-под одежды Стаса – это фотография, и наказала себе завтра же отнести её в милицию, рассудив, что вещь эта в произошедшем - не случайная.
Но этого она не сделает. Назавтра… что там, уже через час ни она, ни Соня, ни Мартын про Стаса не вспомнят. И вины их в этом нет. Что делать, если городок этот, Лесошишенск, таков, что в нём так часто нападает на людей странная забывчивость?
конец главы 15
глава 16
1.
1., прод.
2., нач.
2., прод.
читать дальшеИ парение в нескольких метрах над землёй превзошло все сегодняшние радости на свежем воздухе! Закономерным следствием полёта куда выше… и мечтает снег затянуть тебя – и себя одёргивает: этих нельзя, эти слишком легки для меня, этим – долгая жизнь!
И опять Соню одолело счастье, захлестнула беззаботность, отпустила без единого условия каждодневная тревога. И ни печали, ни зла, ни одного печальца или злодейца во всём свете нет! Она размышляла, какое же желание нынче в полночь загадать: чтобы чувствовать так же целую вечность - или чтобы в ближайшие дни распустили Розийскую армию как ненужный институт, ибо войн на планете больше не будет? Только такое желание, глобальное, и лишь одно, потому что только слабаки желают всего сразу и не посвящают сил ни одному из своего множества хотений.
Аллею нашли легко и не раз пересекли её в поисках красоты и приключений. Снова бросались снежками, ползали, ныряли, вместо того, чтобы целенаправленно шагать к жилью, три ребёнка в гигантской белой песочнице.
И вот в последний раз в году готовилось заснуть румяное, маленькое, так и не изменившее Лесошишенску в этот день Солнце. Соня узнала это место. Далёким летом прямо здесь ей было невыносимо жарко, в рюкзаке хранился не термос с чаем, который даже не захотелось сегодня открыть, а только из холодильника, голубоватая, не дающая забыть о себе бутылка воды. Вон и ограда из красных и жёлтых звеньев. Её Эгле красила, а много позже призналась Соне, что сама не выбрала бы такое цветосочетание... Сама-то поверила бы Эгле, с кем будет ликовать на месте этом через несколько месяцев, и по причине какой?! Рядом карусель. В этом городе карусельки встречаются особенно часто. Маленькие совсем утонули под снегом, эта самая большая. Соне на этот раз стало хорошо уже из-за того, что она случайно осталась одна. Всё-таки махровый интроверт, каковым она себя искренне считала. Тишина, лишь смех друзей поодаль, заигравшихся и залюбовавшихся в который раз друг дружкой. Он никогда не будет до конца серьёзным, Мартын, и снова делает вид, что свалится с дерева, с которого якобы не может слезть. Он добивается, чтобы Эгле проявила видимое о нём беспокойство. Ну-ну, мы-то знаем, чья выдержка лучше.
Над соснами блеснула звезда. Надо их угомонить и идти уже!
И в снегу перед Соней так точно же блеснула ещё ярко-синяя звёздочка. Ещё одно чудо? Она знала!
…и следующие вязкие минуты-века задыхалась, борясь с тошнотой, качаясь во все стороны, а под рукой ни деревца, ни прутика схватиться, а рухнуть в снег никак нельзя, на этот раз затянет до самих корней холма. Соня не собиралась до конца верить, понимать, как из этой излучающей любовь реальности её вбросило в ту, ударившую шумом в ушах и отобравшую разом тепло всего тела, но синий глаз непреклонно глядел на неё, а второй, такой же остекленевший, был припорошён снегом.
- Соня, дыши, дыши, дыши! Нет, выдох, не надо больше вдохов… всё, всё в порядке.
- Он! – у Сони наконец получилось выдохнуть, - Он же у нас! С нами же, да?
- Так и есть.
- Да… да что же он, а? А?
Снова приступ всхлипов на одном вдохе и желание провалиться в какую-нибудь черноту. Эгле развернула её к себе и стала аккуратно растирать Сонины уши, щёки и руки:
- Ты сейчас иди и зови Мартына, он там же, ботинки перешнуровывает, только не стой, нельзя тебе, а я здесь, вызываю «скорую», ставлю максимальную громкость звонка телефона, чтобы… нас… легко было найти. Иди, ни о чём не думай!
- А если ии…их тут много лежит?
- Сколько есть – столько лежит. Соня! Вспомни про коттедж! И не падай.
Но Соня всё равно спотыкалась то и дело, пока шла. Эгле осталась наедине с неподвижно лежащим парнем.
И звали его не то Влад, не то Злат, и был он – невероятное совпадение – их одноклассником. Или не их? Или вообще незнакомец? Эгле над ним нагнулась, почему-то надеясь опровергнуть своё первоначальное впечатление. «Он ведь умер. Да, папа.»
Каменные руки, каменное лицо. Спокойное, и будто немного насмешливое. Будто сделал именно то, что хотел.
- А это ведь ты часто смотрел на меня из окна. Таким прожигающим взглядом, - сказала Эгле.
Пульса нет. «А если его убили и принесли сюда? Иначе он бы лежал скорчившись? И сосулек нет у рта и носа.»
- Теперь я вспомнила. Однажды ты заметил меня на балконе и почему-то испугался, спрятался. Мне это было странно, но я скоро забыла. И не связала этот случай с ощущением, что кто-то за мной наблюдает.
«Но почему мне кажется, что это самоубийство, нелепость какая-то! Смог бы он сам в мороз дойти сюда хотя бы от ближайшего здания? А ведь он жил напротив меня, далеко отсюда».
- Стас? Да, тебя так зовут. Ну кто же так просит о помощи. Тебе точно нельзя было как-то по-другому?
Он промолчал, конечно. Эгле поднялась, отряхнула снег. Мартын и Соня уже близко, Мартын нервно переспрашивает, а у Сони какое-то озлобление в голосе. Это от шока.
- Видишь, так бывает. Ты нашёл смерть вчера или сегодня. А мне выпала любовь. И скорее всего, ненадолго. Мартын будет самым счастливым человеком, пока я здесь. А про тебя я скажу им, что, возможно, ты ещё жив, и пусть тебя отвезут в больницу. Даже если мы уничтожим какие-то важные улики при этом. Потому что сегодня праздник для всех, а я хочу, чтобы они верили, что ничего непоправимого случиться не может.
- Так вот до чего… до кого мы дошвырнули эти «жребии»! – присвистнув, произнёс Мартын.
- Позвони ты, пожалуйста. У меня, оказывается, совсем разряжен.
_________________________
- Слушайте, а он застрял. Примёрз, что ли, или за корень зацепился. Нет, а чего он такой тяжёлый? А давайте, оставим, почему мы должны с ним возиться? Приедут и…
- Пожалуйста, не оставляй! Я не могу оставить потому что... потому что не надо.
Соня молчала, сопела. Но ужаса больше не чувствовала, только апатию.
Сначала не могла себя заставить дотронуться. Потом смогла, но опять бессильно отстранилась. Кто-то подло подрубил в ней стержень.
- Соня, не сиди в снегу просто так, замёрзнешь. Знаешь, нам всё равно придётся донести его до дороги, потому что машина сюда не подъедет. И чем раньше, тем для него лучше, так что пойди и поищи, нет ли ещё здесь кого-нибудь. Позови на помощь.
Соня убрела далеко, прежде чем поняла, что Эгле снова её отсылает из милосердия. Вдруг накатил стыд, и она принялась искать людей. Хотя бы так.
«Надо же, четвёртая… пятая! в этом лесу сумасшедшая! Нет бы какой ёлочный браконьер встретился, сильный мужик, а тут всего лишь «ёлочка». Хоть и атомная. Она испугается».
- Эй! Можно тебя? Тебя ведь Ива зовут?
Такую шевелюру не забудешь и ни одной шапкой не скроешь, а тут и шапки никакой. Победительница математической межшкольной олимпиады к тому же. А на следующий день, помнится, была олимпиада литературная, шло соревнование, где пары соперников по очереди приводят цитаты на заданную тему, и вот эта Ива сидела напротив Сони, отвечала с ней по очереди, вполне себе неплохо, но не блестяще, но в какой-то момент замолчала, поднялась, слегка поклонилась и без предупреждения покинула кабинет. Больше её никто не видел. Странная какая. Соня видала людей, которые в отчаянии убегали во время экзамена на глазах комиссии и одноклассников, когда от волнения у них образовывался полный вакуум в голове. Но тут что-то другое было.
- Ти-ва, - поправила девочка, - Ты ищешь кого-нибудь в помощь. Веди.
___________________________________________________
Врач бригады скорой, молодой, злой от непомерной предновогодней (и это только начало!) усталости, к удивлению Эгле, ничего не уточнял, не расспрашивал и не объявлял тело трупом. И, прежде чем задвинуть за собой дверь, сказал:
- По-хорошему, вас тоже надо вывезти отсюда, но куда вас сюда. Поэтому энергично топаете по нашей колее и через… пятнадцать минут, Эгле, шлёшь мне смс (номер на визитке), что вы уже не в лесу и ждёте такси или кого-то из родителей. Смс, а не звонок, у меня от них уже в ушах ухает, поняла? Если этого не произойдёт, придётся за вами другую машину высылать, либо милицию.
Он обращался, в основном, к Эгле, будто разглядел в ней будущую коллегу. Соня решила угостить врачей, услышав, что у них и минутки свободной сегодня не было. Они «с руками оторвали» и коробку с лакомствами, и термос («придёте справляться о нём – вернём»).
- Прости, прости, я больше не буду называть таких, как он, так-то и так-то! Просто мне обидно стало, что тебе пришлось из-за этого ничтожества переживать, мёрзнуть и вообще смотреть на прохладный труп. Он же какой? Тормоз, зомби (тьфу, тьфу, тьфу!), лузер, за себя ни разу не постоял, а если с психикой не в ладах, зачем в нормальную школу ходил? И даже самоубиться где-нибудь в подальше не мог…
- Я знаю, как это бывает - от голода и волнения не свои слова, - еле слышно ответила Эгле, - Считай, что я ничего не слышала.
- Я… - он осёкся, - Я беру все слова назад. Я идиот.
А она только обняла за шею, от которого прикосновения, думал Мартын, у него сердце разорвётся. Он понёс её дальше. Сзади плелась Соня, а Тива тянула её за руку. Тива сказала:
- Это я должна была его найти.
- Нашла о чём жалеть! – нервно усмехнулась Соня.
- Нет. Просто я в этом парке уже несколько часов. Это единственный день в году, когда здесь бывает не больше десяти человек. Закон.
Эгле при свете фар успела разглядеть, что квадрат бумаги, выпавший из-под одежды Стаса – это фотография, и наказала себе завтра же отнести её в милицию, рассудив, что вещь эта в произошедшем - не случайная.
Но этого она не сделает. Назавтра… что там, уже через час ни она, ни Соня, ни Мартын про Стаса не вспомнят. И вины их в этом нет. Что делать, если городок этот, Лесошишенск, таков, что в нём так часто нападает на людей странная забывчивость?
конец главы 15
глава 16
@темы: книга 1, сны лесошишья, жизнь волшебная
-
-
03.06.2019 в 19:48-
-
04.06.2019 в 01:29-
-
04.06.2019 в 17:50-
-
04.06.2019 в 21:22-
-
05.06.2019 в 09:40-
-
06.06.2019 в 00:45люди, но со вкладом в борьбу не скромным, а вовсе решающим, так что именно "ими" и могут быть лесошишенские школьники, если Предназначение есть. (Просто с большой "П" звучит грозно и шагу в сторону не даёт героям сделать, как вставленным в пазл, а вот с маленькой - нормально, это как склонность, с которой если согласишься, будешь счастлив.)